Ах, ты, маленький поросенок! Нет бы просто попросить, так ведь еще и теоретическую базу подвел.

На полках стеллажа, разделявшего игровую и спальную половины, стояло много книг с яркими картинками. Среди них я заметила несколько на русском языке — видимо, это были самые любимые, которые Аллан захотел взять с собой. Но их я пока отложила. Он был прав: мне действительно сейчас стоило больше читать на языке Эйрены.

Прочитав сказку про волшебную рыбу и жадную женщину, я поцеловала Аллана, погасила свет и вышла в коридор.

— Уже спит?

— Эйдар! — я чуть не подпрыгнула от неожиданности. — А давай ты не будешь вот так подкрадываться? Так и инфаркт словить можно. Не спит, но засыпает.

— Надо же, какая пугливая женщина. А я думал, те, кто в детском саду работают, ничего не боятся. Как дрессировщики тигров.

— Скажи, а ты в школе учился? — спросила я, отойдя подальше от двери детской.

— В школе? — удивился он. — Нет. У меня домашние учителя были. А что?

— Я подумала, что, если учился, наверняка дергал девчонок за косички и подкидывал им в сумки пауков.

— Я подкинул как-то учительнице в сумку вавру. Это ящерица такая. Она дико визжала. Учительница визжала, конечно, не вавра.

— А ты небось радовался, — хмыкнула я.

— Да. Но недолго. Потому что от отца влетело.

— Ну и правильно. А где сейчас твой отец? Он жив?

— Нет. Умер пять лет назад. Ликвидаторы вообще долго не живут. Непосредственное общение с темной энергией здоровья не прибавляет. Майкель перешел в техническую команду сравнительно молодым, ему еще и сорока не было, но он тяжело болел.

Мы как раз вышли из коридора к лестнице, и я остановилась на площадке — там, где свет падал на его лицо.

— Подожди-ка, Эйдар. А разве не ты говорил, что темные сущности непосредственно для людей не опасны, что они действуют через других людей или через стихийные бедствия? И что твоя жена погибла только потому, что оказалась в месте прорыва? А теперь получается, что темная энергия все-таки опасна?

— Лиза, не путай жопу с пальцем, — последние слова он сказал по-русски, видимо, не найдя подходящего аналога. — Сущности прорываются в виде сгустков огромной плотности и огромной мощности. От того, кому не повезет оказаться в этом месте, не остается ничего, он превращается даже не в молекулы — в атомы. Но сгустки очень быстро теряют концентрацию, расползаясь облаком, которое накрывает огромные площади, влияет на мысли и чувства людей, а также на всевозможные природные процессы. Поэтому ликвидаторы стараются захватить их сразу же после прорыва и как бы залатать дыру их энергией. Каждый раз они получают мощную дозу. Воздействие копится, влияет на здоровье и продолжительность жизни.

— То есть люди об этом знают и все равно идут на такую опасную работу? Им так много платят? Или что? Из чувства долга — жертвовать собою ради других?

— Как тебе сказать? — он присел на ступеньку лестницы и похлопал по ней ладонью. Я опустилась рядом. — Стражи — необычные люди. Мы сильно отличаемся от других. Особенно те, кто знают об этом с детства. Ты вот не знала, поэтому вполне могла и отказаться. Я, к примеру, не смог бы. И Аллан не сможет.

— Но ты же не стал ликвидатором, как отец. Почему?

— Ты дотошная, Лиза. Мне это нравится. Не стал, потому что не мог. Я менталист, поэтому мог стать либо наблюдателем, либо, позже, координатором. У ликвидаторов другие способности. Они могут преобразовывать энергию и направлять ее потоки. Пока еще неясно, что больше разовьется у Аллана, но, учитывая, как он чувствует других стражей, возможно, его место в технической команде.

Эйдар замолчал, думая о чем-то, и к этим его мыслям у меня доступа не было. Я уже хотела встать и уйти к себе, но он вдруг заговорил, глядя куда-то в пустоту:

— Ты сказала, что я мерзкий, Лиза. Да, это правда. Когда ты всю жизнь, с самого рождения, соприкасаешься с тьмой, это не может не оставить своего отпечатка. Тьма не только окружает нас, она внутри. И в тебе тоже, хотя и в меньше степени, потому что ты до сих пор не использовала свои способности.

— Хочешь сказать, когда начну работать, ее станет больше? Тьмы внутри меня?

— Возможно. А может, и нет. Потому что в тебе достаточно света. Как и…

Он запнулся, но я безжалостно закончила:

— Как в Мелии?

— Да. Ладно, иди спать, Лиза. Завтра я разбужу тебя рано, — он поднялся и подал мне руку. — Лоиса поможет тебе.

— Справлюсь сама, — возразила я. — Тем более я ей не понравилась. И не только ей. Всем.

— С чего ты взяла? — усмехнулся Эйдар. — Возможно, ты им и не понравилась, но не не понравилась. С чего вдруг все должны были полюбить тебя с первого взгляда? Конечно, твое сходство с Мелией их сильно удивило. Но я предупредил об этом заранее. Как только ты дала согласие работать со мной. Ничего, привыкнут. Спокойной ночи.

«Спокойной ночи», — спохватилась я, когда его шаги смолкли на первом этаже.

Ночью я толком не спала. Засыпала, тут же просыпалась, смотрела на большие каминные часы. В замок уже провели паровое отопление, но, как сказала Изелла, зимой оно не справлялось, поэтому камины оставили. Ближе к утру меня все-таки затянуло в сон, но тут же раздался стук в дверь.

— Елизавета, пора вставать, — голос Лоисы напоминал звук рашпиля, скребущего железо.

Быстро умывшись и причесавшись, я надела вороний костюм и спустилась в столовую. Эйдар уже сидел за столом.

— Если хочешь, чтобы я приходила вовремя, распорядись будить меня раньше. А то я даже не знаю, во сколько надо.

Он поморщился, но не удостоил ответом.

Ясно, босс уже с утра не в духе. Ну да, предупредил же, что вот такой вот он по роду деятельности засранец. Как говорят англичане, take it easy — не бери близко к сердцу. Постараюсь воспринимать это как фоновый шум.

Когда мы вышли, паромобиль уже пыхтел у крыльца.

— Удачного начала работы, — пожелал Пакстон, вышедший проводить нас.

— Как-то мне страшновато, — вздохнула я, забравшись на пассажирскую скамейку. — А вдруг не справлюсь?

«Думаешь, мне не