Затем крепко поцеловал ее в губы и наклонил назад так, что она легла на мои руки, потеряв равновесие.

Что? Откуда я умею целоваться, как смертный, ведь боги не придаются утехам, как низшие существа? Вообще, иногда Высшие превращаются в смертных, чтоб насладиться низменными пороками жизни.

Но не я. Я просто много читал. Изучал теорию вот и все. Да! Все боги, как боги, а я на белом единороге. Попробуйте доказать, что это не так!

В итоге, теоретических (а каких еще?) знаний хватило, чтоб как следует засосать чертовку, заставив ее дрожать от шока и неожиданности.

Она обмякла в моих руках, будто бог смерти выпил всю ее душу. Ленка не могла не только отпускать шутки «за двести», но и в целом соображать адекватно. Я резко оторвался от влажных губ, скривился в гримасе отвращения и плюнул в сторону.

— Фу, сигаретами прет! — сказал, отпуская руки.

Девушка с криком «Ой!» упала на мягкую траву и посмотрела на меня снизу вверх таким беспомощным взглядом, будто я хотел ее четвертовать прямо здесь.

Не в этот раз, женщина. Сегодня ты сполна получила свое. Делаю лицо кирпичом и упругой походкой ухожу в сторону. За спиной царит глухое молчание. Лишь кто-то в недоумении охает и завывает.

Выходит, я навел шороху в этом болоте, как принято тут говорить. Но это еще не конец. Стоило подойти к парадному крыльцу, которое было разбито и имело большие трещины с копьями торчащей арматуры, как встретился с новым препятствием.

На сей раз путь преградил высокий широкоплечий парень в дебильном свитере с ромбами. Выскочка стоял на самом верху, смотрел на меня свысока и дебильно хихикал.

— Опа, Светлов пожаловал. Мое почтение, граф, — с усмешкой воскликнул он и изобразил подобие реверанса. — Тут такое дело короче. Вход в шарагу становится платным хе-хе. Пять рубликов стоит, братан. Не заплатишь, хрен тебе, а не гранит науки в натуре.

Придурок скалит желтые зубы и кривляется, подобно грязной макаке. Что ж, это хороший повод его проучить. Но бить очередного недоноска не стану. Ведь мне нужно опробовать другие способности Бога.

Дело в том, что кроме самой Основы откуда-то идет вера адептов, что заряжает меня божественной силой. Странно. В нас в это время никто не верит, считая кем-то вроде вымышленных существ... Но несмотря на это, поддержка адептов стабильная.

Конечно, она очень слабая. Такая, как если б бурную реку перекрыли огромным камнем, оставив лишь ручеек. Но в моей ситуации хватит и ручейка. Главное грамотно использовать каждую каплю, не давая спуска врагам.

Подумав так, я решил наслать проклятье на тупого кривляку, используя силу адептов. Кстати да, нужно потом понять, кто вообще в меня верит? Откуда взялись почитатели в темную эпоху безбожия. А пока что... пока творю колдовство, одновременно заговаривая зубы уроду.

— Ого, а кто это такое сказал? Ты врешь, наверное, специально, — выдаю, тараща глаза и пытаюсь подняться по лестнице.

— Стой! Куда, ууу! — злобно орет странный поц, растопырив руки, будто хочет спугнуть стаю птиц.

— Приказ директора вышел, слово пацана даю! Меня вот собирать бабки поставили. Плати, иначе тут сидеть будешь, братан. Я тебе отвечаю.

— О, вот значит, как? А я думал, обучение здесь бесплатное. И что теперь делать? — озадаченно мямлю я, а сам, тем временем, насылаю на недоумка проклятье.

Вряд ли удастся вызвать проказу или кровавые потоки из глаз. Но, думаю, для мелкой пакости моей энергии хватит.

— Ну! Давай быстро! Гони пятак, пока звонок не врубили! — подгоняет меня незнакомец.

— Эмм, смотри, друг, — говорю ему, слегка щурясь и резко меняя тон голоса. — Я плачу только продажным девкам, когда веду их в кабак. А ты не очень похож на женщину, если так. Хотя лицо вроде смазливое, кадыка не видно. Может быть ты из этих? Голубая луна, как Борис Моисеев? — Добавляю и усмехаюсь, меняясь ролями с придурком, что ему не особенно нравится.

Странно, когда сам только что ржал надо мной, было норм. А теперь закряхтел и надулся, будто решил наложить в штаны прямо здесь.

— Че сказал, псина? Ща хлебало сломаю! — продолжая кряхтеть, выдавил длинный черт.

Он хотел спуститься с разбитых ступеней, чтобы мне навалять. И даже сжал кулаки для той цели. Как вдруг мое проклятье подействовало.

Пацан слегка зацепился кроссовком за кусок арматуры. И этого хватило, чтоб школьник упал, причем кувыркнулся через голову, долбанулся еще пару раз, а потом свалился ко мне под ноги, будто решил помолиться.

Причем это еще не все. Ведь выскочка разорвал штаны и свитер, а главное сломал руку. Его корявая грабля оказалась странно изогнута. Пацан уселся на задницу прямо на пыльный асфальт, окинул взглядом конечность, на которой внезапно вырос вдруг «лишний локоть», и стал беззвучно орать.

Да, он просто таращил глаза, из которых катились слезы, корчился, открывал рот и... не издавал при этом ни звука. Но это еще не конец.

Спустя несколько секунд послышался чей-то звонкий испуганный голос.

— Ааа тормоза не работают!!! А-а-а отойди, блин че за хре-е-нь! — орал жирный пацан лет четырнадцати, который несся на старом велосипеде, еще временен прошлой династии, прямо в крыльцо.

Не успел недавний «сборщик податей» понять, что случилось, как в него врезался звенящий велосипедным звонком придурок в короткой болоньевой куртке.

Велик пулей залетел на крыльцо, толстяк упал на рослого парня. Последний теперь уж заорал во весь голос, очевидно, получив новое повреждение вдобавок к своему перелому.

Я понял, что досматривать представление лучше не стоит, и быстро взбежал по ступеням, чтоб открыть широкую ободранную дверь школы, оказавшись в полутемном предбаннике.

Дальше медленно, как ни в чем не бывало, прошел через светлый холл, где было большое грязное зеркало и раздевалка.

Поднялся на второй этаж, и вот, я уже в своем «родном» классе. Где меня ждет новое боевое задание.

Глупо было бы думать, что Светлова гнобили лишь старшеклассники и ученики параллельных классов. В своем болоте тоже было несладко. Но если другие враги действовали только в открытую, то тут все оказалось сложнее.

Контингент в классе Александра был самым гнусным. Тут сидели ябеды, сплетники, подстрекатели и прочие слизняки. Они легонько кусали Светлова исподтишка. И это было порой даже хуже, чем мордобой в подворотнях.

Зайдя в класс, я быстро оглядел исцарапанную старую доску и выцветшие обои. Потом взгляд пал на