Жуков из наивного, не очень расторопного паренька превратился в решительного, находчивого, инициативного командира.

Мы продолжали наступление. К полудню 26 января Гатчина была полностью очищена от немцев, вражеский гарнизон, оборонявший город, разгромлен.

Страшную картину представлял город сразу после освобождения. Горели знаменитые памятники зодчества, горел всемирно известный Гатчинский дворец. Саперы спешно очищали тротуары и подъезды от вражеских мин, а из погребов, подвалов выходили измученные люди. Спотыкаясь и падая от истощения, они бежали нам навстречу.

— Товарищ полковник, — подошел мой адъютант Матвей Посохов, — вот эта женщина говорит, что работала тут, в музее.

Перед нами стояла худенькая женщина в лохмотьях, с заплаканным лицом, сгорбившаяся, как старуха.

— Фашисты, эти носители «новой культуры», варварски разграбили Гатчинский дворец, а при отступлении подожгли его. Но все-таки лучшие экспонаты музея нам удалось эвакуировать и спасти, — поведала нам сотрудница музея.

Она смотрела на горящий дворец с невыразимой болью. Это чувство передалось и стоявшим рядом с ней солдатам и офицерам. Мы видели, как гибло наше русское богатство, которое народ берег и охранял столетиями, а помочь ничем не могли. И от сознания собственного бессилия крепла наша ненависть к фашистским варварам.

После получения задачи у командира 117-го стрелкового корпуса генерал-майора Трубачева, который переключил два полка 58-й бригады на поддержку 123-й стрелковой дивизии, я возвратился в свой штаб. У крыльца одного из домов послышался женский голос, показавшийся мне знакомым. Да, это была она, сотрудница музея. Но ее трудно было узнать: перед нами стояла совсем молодая, довольно красивая женщина, не с потухшим взглядом, а с глазами счастливыми, сверкающими. Вот как преображает человека свобода!

Со взятием Гатчины закончился первый этап наступательной операции на Ленинградском фронте. Остались позади девятьсот дней блокады, девятьсот дней мужества и стойкости советских людей. Как великий праздник, встретила вся страна весть о полном разгроме немецко-фашистских войск под Ленинградом.

27 января в городе прозвучали залпы салюта в честь снятия блокады. Радостно было сознавать, что и мы, артиллеристы, внесли свою лепту в великое дело разгрома врага под Ленинградом. Николай Тихонов писал о том незабываемом дне: «Люди плакали и смеялись от радости, люди смотрели сверкающими глазами, как в блеске салюта возникал из тьмы город всей своей непобедимой громадой. И шпиль Петропавловского собора, и форты старой крепости, набережные, Адмиралтейство, Исаакий, и корабли на Неве, Невский — все просторы города освещались молниями торжествующей радости». Но этого исторического салюта нам увидеть не довелось. Мы продолжали гнать фашистов на запад.

* * *

Фронт отодвигался к Нарве и Пскову. 1 февраля Гитлер заменил командующего группы армий «Север» генерал-фельдмаршала Кюхлера генерал-полковником Линдеманом. Но и это не помогло.

Разгромленные немецко-фашистские части отступали в направлениях Луга, Псков и Кингисепп, Нарва. Соответственно разделились и наши армии: 42-я двигалась вдоль Варшавской железной дороги, 2-я ударная, в оперативное подчинение которой была передана вся наша дивизия, повернула на запад.

58-й бригаде командир 123-й стрелковой дивизии генерал-майор А. И. Иванов поставил задачу: обеспечить непрерывным артиллерийским огнем действия передовых отрядов частей, стремительно продвигавшихся вперед. Полки дивизии, а вместе с ними и два полка бригады, совершая обходные маневры, шли по бездорожью. Широкое применение тактики вклинения, обходов и охватов вражеских опорных пунктов повышало темп наступления.

Остатки 126, 170, 215-й немецких пехотных дивизий и моторизованная дивизия «Норланд» с незначительным количеством танков «тигр» и «пантера», цепляясь за населенные пункты у больших дорог, вели арьергардные бои. Много неприятностей доставляли нам вражеские шестиствольные и десятиствольные минометы. Они вели огонь, как правило, с временных огневых позиций, которые занимали прямо у дорог. Авиация противника бомбила наши боевые порядки.

Ночью, под покровом темноты, немцы незаметно покидали позиции, стремясь во что бы то ни стало оторваться от наших передовых частей. Порой противник откатывался так поспешно, что за день наступления нам не удавалось вступить с ним в непосредственное соприкосновение. Однако на промежуточных рубежах гитлеровцы оказывали нам упорное сопротивление, завязывали тяжелые оборонительные бои, порой пытаясь переходить в контратаки.

Однажды в самый разгар боя на НП к командиру 117-го стрелкового корпуса прибыл командующий артиллерией 2-й ударной армии генерал Б. Б. Чарнявский. Разобравшись в сложной обстановке, он немедленно вызвал в полосу 117-го корпуса 65-ю легкую бригаду полковника М. Т. Волкова и 42-ю минометную бригаду полковника К. Ф. Викентьева. До этой встречи я не знал генерала Б. Б. Чарнявского, но сразу же после первого знакомства проникся к нему симпатией и доверием. Необычайно мягкий, деликатный человек, он умел воздействовать на людей. Все его приказы и распоряжения свидетельствовали о глубоких знаниях и большом опыте. В этом обаятельном командире сочетались человечность и твердость характера. В короткий срок он при помощи офицеров штаба артиллерии армии смог смассировать огонь артиллерии по контратакующему противнику.

К нам на НП прибыл командир 568-го полка 42-й минометной бригады майор К. Н. Алексеев. Получив задачу от генерала Б. Б. Чарнявского, он с ходу развернул полк в боевой порядок и открыл точный заградительный огонь по пехоте врага. Но это не остановило гитлеровцев. Цепи наших стрелковых подразделений и цепи противника сближались. Стало опасно вести огонь — мины могли поразить своих. Тогда бойцы минометного расчета во главе с сержантом Леонидом Кринициным, вооружившись автоматами, присоединились к нашим стрелкам. Их примеру последовали и другие расчеты.

Под натиском наших частей, которые поддерживали 58-я гаубичная, 65-я легкая и 42-я минометная бригады, вражеская пехота начала отходить. 

Минометчики 42-й бригады доказали, что их оружие не только количественно усиливает артиллерию в любом виде боя, но при умелом его применении может и самостоятельно решать ответственные задачи, в частности по отражению контратак противника. Минометы обладают замечательными свойствами: эффективностью огня против вражеской пехоты, большой маневренностью, нетребовательностью в выборе огневых позиций, быстротой изготовки.

Немалую роль в воспитании воинов бригады играл личный пример ее командира полковника К. Ф. Викентьева. Очень высокий, с большим лбом и серыми, молодо блестевшими глазами, он даже внешностью своей невольно привлекал внимание. Полковничья папаха, темно-синяя, как-то особенно ладно сидевшая на нем венгерка, такого же цвета галифе, до блеска начищенные сапоги, маузер в коричневой деревянной кобуре на поясе — все это делало его облик несколько необычным и запоминающимся. Казимир Францевич родился и вырос на Гомельщине, в городе Мозыре. Нас сближало многое. Особенно мы подружились, когда выяснилось, что оба мы потеряли свои семьи и уже долгое время ничего не знаем об их участи. Среди прочих человеческих чувств есть у человека великое чувство родства.