– Люди будут умирать за Царя, – дрожащим голосом произнес старик, – многие люди… Мир погубит больше народу, чем меч.

Цезарь встал. Он не сердился, потому что знал, что старики подвержены безумию. Положение обязывало его прервать бред сумасшедшего. Кроме того, все уже было сказано, и Цезарь мечтал вдохнуть аромат целебных трав, смешанных с вином. Потом он должен был встретиться с послами с Родоса, желающими возвести храм в его честь. Надо уладить вопросы, касающиеся набора рекрутов в его легионы. Надо ответить на письма, пришедшие из Македонии. Следует заменить сборщиков налогов в Галлии. Возникла небольшая сложность, теперь, впрочем, уже преодоленная, о поставке мрамора для форума Августа, который он все еще строил. Цезарь обещал сам посмотреть на работу строителей. Следовало поинтересоваться, как идут вверенные им друзьям дела. Что касается этого бунта в Александрии, то нужно посоветоваться с римским представителем в городе, который сообщит ему о помешательстве старика и будет впредь в чрезвычайных случаях брать власть в свои руки. Это неизбежно, хотя Александр и его родственники и принесли подобающие извинения. Необходимо умилостивить греков, пострадавшую сторону. К счастью, Ирод уничтожил источник всех бед. Теперь все будет хорошо. Все и так было бы хорошо, если бы старик не предавался наивным мечтам. Возможно, Ирод и понимал все эти слова о мире и войне, но Цезарь не мог их понять. Он подумал, примется ли на Востоке титул «Властелин мира». Звучит неплохо. Однако следует быть осторожным, иначе можно оскорбить римские власти. И все же как заманчиво… Цезарю было больно говорить, и он кратко повелел послам идти.

С балкона третьего этажа плавно опустилась красная роза, чуть не задев плечо красавца мужчины. Две хорошенькие девушки лет семнадцати, хихикая, высунулись из окна. Все жители дома и прохожие с любопытством уставились на него. Замерла даже суета на узкой улочке. Местный фокусник, начавший было зазывать прохожих у лавки торговца вином, тщетно повышал голос. В воздухе замер даже мусор, подгоняемый по улице совместными усилиями полудюжины дворников-сирийцев.

Не обращая на происходящее внимания, молодой человек нагнулся за розой, вдохнул ее аромат и воткнул цветок в круглую пряжку на плече. Весело махнув рукой на прощание, он поспешил прочь – мужественный воин в алых сандалиях и плаще, с большими золотыми украшениями: амулетом на шее и браслетом на мускулистой руке, с обнаженной темноволосой головой.

– Красные победят! – надтреснутым голосом крикнул ему вслед старик, а молодые девушки, ничуть не обидевшись, совершенно высунулись из окна, чтобы получше разглядеть красавца.

– Удачи, Дио!

Кажется, все знали или желали знать человека в красном.

– Дио, как Победитель? – Этот вопрос, заданный насмешливым тоном, вызвал досаду на лице молодого человека. Однако он не сбавил шага, свернул на Священную дорогу и вышел к Форуму.

Стояла изнуряющая жара, и статуи знатных людей, окаймлявшие площадь, дрожали в знойном мареве. Толпы бездельников сидели в тени портиков перед фасадами храмов. Никто без причины не выходил на дышащую зноем площадь. Чтобы оказать почтение Дио, несколько человек в тогах высыпали навстречу из базилики Юлия.

– Как Победитель?

Дио остановился, вновь став мишенью для тысяч любопытных глаз, потому что на открытой площади его алые одежды ярким пятном выделялись из толпы. Однако не это смущало его, а необходимость что-нибудь ответить. Двое спрашивающих были одеты в туники в узкую алую полоску и держали себя с горделивым достоинством. Дио повернулся к ним и развел руками, будто удивленный таким вопросом.

– У Победителя все отлично! – Мягкая латынь Дио не была его родным языком, но звучала довольно приятно. – Разве я уже не говорил? Этой лошади нет равных.

– Завтра выступаешь на нем?

– Завтра я выиграю! – Дио гордо вскинул голову. – Вы что думаете, что я проиграю свое сотое состязание? Я, Дио? На улицах меня уже называют сотым победителем. Вот увидите, я выиграю!

Коренастый римлянин хмыкнул:

– А как же Победитель?

– Прошу прощения, – Дио тронул розу на плече и улыбнулся, – я опаздываю, а перед скачками мне надо еще заказать новый, украшенный камнями хлыст. Простите и ставьте на Красных! – Дио свернул за храм Сатурна и исчез из виду. Двое любопытных посмотрели друг на друга и мрачно покачали головой.

– Он даже не отрицает.

– А что ему еще делать? Мой приятель уверяет, что Победителя отравили в этой роскошной конюшне, потому что не поставили охрану. Я теперь ставлю на Белых.

– Поставишь на других и отпугнешь удачу! – покачал головой толстяк. – Я всегда ставил на Красных. Интересно, кто побежит по правой полосе вместо Победителя? Вряд ли Виндекс.

– Виндекс всегда шел в середине. Волакрис и Дева – в упряжке, а Победитель тащил их на повороте. Сегодня во всех конюшнях Красных не найти такой лошади, как Победитель.

– Дио – хороший возничий, – угрюмо заметил толстяк, – он может выиграть титул и без Победителя. – Однако по выражению лица было видно, что он не очень-то верит своим словам.

Его собеседник хмыкнул:

– Уж этот мне победитель Дио с его высокомерием и красной розой! Клянусь, мне стало бы легче, если бы я увидел, как он сломает шею. За что ему только такая честь? Говорят, Лоллия…

И дальше мужчины пустились приглушенными голосами обсуждать всем известные сплетни. Тем временем Дио обошел Палатинский холм с построенными у подножия большими домами и углубился в аллею неподалеку от богатого квартала, где располагались лавки. У некоторых дверей громогласные продавцы расхваливали свой товар или выкладывали его на улицу, но в большинстве лавок царила чинная тишина, а сами они были уставлены табуретами и элегантными столиками, где продавцы могли разложить товары. Пройдя в одну из таких дверей мимо выхоленного раба, который кивнул ему, Дио зашел прямо внутрь, в мастерскую ювелира, где трудилась дюжина работников с изящными граверными инструментами или шлифовальным камнем. В большой нише два потных, обнаженных человека, в одних набедренных повязках, работали молотком и клещами, а маленький мальчик, в деревянном фартуке, раздувал угли.

Все на минуту оторвались от работы. Дио остановился и огляделся по сторонам. Изысканный молодой продавец, семенивший за ним следом, принес табурет. Если господину будет угодно, в самой лавке значительно прохладнее. Но пусть располагается, где пожелает, а слуга пока принесет вино со льдом. А пока, может, господину будет угодно приобрести какой-нибудь пустячок, например, любовный подарок… Продавец уже заметил красную розу.

– Мне нужен хозяин, – прервал его Дио, не обращая внимания на табурет, – я не вижу его здесь.