Он кивнул. Магда уткнулась лицом ему в грудь, глухо добавила:

— В Ордене уже знают о моей дерзости. Мы чувствуем такие вещи.

— Сколько у нас времени? — спросил Гай.

Она пожала плечами:

— Не знаю.

Он обнял её, поцеловал в волосы.

— Всё будет хорошо, поверь мне. Утром я встречусь с Хадаром. Пару дней назад он предложил работать на него.

Магда прерывисто вздохнула и отшатнулась, вглядываясь в его лицо. Она представляла, что для Гая значит работать на Старшего агента.

— Хочешь обменять мою безопасность на свою свободу?! — воскликнула она.

— Всё не так трагично, — улыбнулся он. — Многое зависит оттого, что расскажет старик. Возможно, условия буду диктовать я.

Они одновременно посмотрели в открытую дверь. Кларк пришёл в себя; сидел, зябко кутаясь в плащ, и осматривался по сторонам с непонимающим, изумлённым лицом. Найра что-то тихо и ласково говорила ему, но слов было не разобрать. Наверное, рассказывала про его чудесное излечение.

— Пойдем, что ли, — сказал Гай. — Попробуем разговорить деда.

Магда кивнула, и они вошли в дом. Увидев их, Кларк сел, опираясь рукой о пол, и нахмурилседые брови.

Гай обвёл взглядом кучи щепок, заметил:

— Теперь у тебя теперь есть чем топить печь.

— Кукол жалко! — тихо вставила Найра.

Магда отошла к стене и села, прижавшись к ней спиной и уронив руки между коленей. Она чувствовала себя полностью высушенной. Прямо перед ней из кучи щепок торчала рука куклы. Её тонкие пальцы закрывал ажурный рукав. Магда вспомнила, что платье с такими рукавами было на Молли. Казалось, рука тянется из-под завала, безмолвно умоляя о помощи. Несколько мгновений Магда смотрела на неё, потом ногой задвинула под щепки.

— Найра, приберись тут немного, — сказал Кларк.

Девушка послушно встала, огляделась в поисках метлы.

— За домом, в сарае должна быть, — подсказал старик. — Да прихвати там, в схроне брагу. Нехорошо встречать второе рождение всухую.

— А вода у тебя там, случаем, не припасена? — просипела Магда.

— Справа от двери, в бочонке. Неси всю, что есть.

Найра вышла. Возникла пауза, заполненная дыханием троих людей, да тихим потрескиванием воздуха, в котором ещё не растворилась магия.

— Ты ведь понимаешь, что она не просто так с того света тебя вытащила, — нарушил молчание Гай.

— Понимаю, — откликнулся старик.

Магда перевела взгляд на окно. Рассечённая кожа рыбы напоминала чёрную рану, из которой в комнату сочился мрак, похожий на тот, в котором она искала Кларка. Как захотят наказать её в Ордене и сможет ли чем-то помочь Хадар? Она знала, что любой здравомыслящий человек назовёт её поступок глупым. Она и сама бы так его назвала, но, в то же время, знала — доведись выбирать ещё раз, она вновь пошла бы за Кларком, если бы только появилась надежда, что это поможет Гаю.

— Вы хотите знать о Молли, — заговорил старик слабым голосом. — Так звали мою единственную дочь. Наивное, чистое сердцем дитя. Она родилась, когда мы с её матерью были ещё очень молоды, и выросла как-то незаметно, словно цветок на окошке. Тихая, задумчивая, наша Молли была красавицей. Такую девушку не могли не заметить, и я уже строил планы, как повыгоднее выдать её замуж, например, за сына мясника. Но однажды она прибежала с рынка вся раскрасневшаяся от волнения. Сказала, что её остановила знатная госпожа, подарила четыре больших «беляка» и сказала завтра утром подойти к заднему входу Башни. Так мы узнали, что нашу Молли отобрали в служанки к Великому Хранителю — тогда ещё молодому, только взявшему на себя бразды управления Элсаром. У нас с женой закружились головы от такой чести. Видано ли, наша Молли, простая городская девчонка, которой в лучшем случае, предстояло стирать заскорузлые от собачьей крови фартуки мужа-мясника, станет личной служанкой Великого! Мы с женой ходили, раздуваясь от гордости, и все соседи кланялись нам, будто господам. С мясником мы даже здороваться перестали: кто он нам теперь? Мы представляли, что Молли выйдет замуж за кого-нибудь из высокопоставленных слуг. Вскоре дочь перебралась в Башню, и мы стали редко её видеть. Сначала она ещё приходила на обеды в свой выходной, но чем дальше, тем чаще присылала посыльного мальчишку со словами, что сегодня не придёт. Жена очень скучала и, бывало, целыми вечерами стояла напротив Башни, надеясь в верхних бойницах хотя бы мельком увидеть нашу Молли.

Однажды ночью нас разбудил торопливый стук в дверь. Я открыл — на пороге стояла заплаканная дочь. Она рассказала, что убежала из Башни, потому что беременна от Великого Хранителя. Заливаясь слезами, она рассказала, что любит его и, лишь узнав о ребёнке, сразу же рассказала господину, уверенная, что он окажет ей всяческую помощь. Но Хранитель приказал избавиться о ребёнка. Только тогда она может остаться при нём. Он вызвал лекарей, но Молли убежала из Башни. Она просила нас защитить её и помочь сберечь ребёнка. Уверяла, что господин передумает и полюбит ребёнка, ведь это и его дитя, — Кларк вытер краем плаща покрытое испариной лицо. — Вы представляете себе наше с матерью состояние? Мы люди бедные, но честь семьи всегда была для нас на первом месте. И теперь наша Молли была опозорена, её не возьмёт в жёны ни один уважающий себя мужчина. В то время, как дочь забылась беспокойным сном, мы с женой пришли к решению, которое казалось нам тогда единственно верным: отвести Молли обратно в Башню и умолять Великого Хранителя избавить нас от позора. Когда дочь пробудилась, я объявил ей нашу волю. Она плакала и даже вставала перед нами на колени, и жена уже готова была смириться. Но я насильно увёл в Башню. Чтобы не привлекать внимание соседей, мне пришлось завязать ей рот и связать руки, а сверху набросить плащ. К Великому Хранителю меня, конечно, никто не пустил. Вышли слуги, забрали Молли и закрыли передо мной дверь. С тех пор прошло много лет, но я до сих пор помню взгляд, которым прощалась со мной дочь. Она ненавидела меня.

Не дождавшись вестей от Молли, мы с женой пошли к Башне, пытались узнать о ней. Но с нами никто не хотел разговаривать. Тогда я подкараулил Великого Хранителя в городе, когда он шёл со свитой, бросился к нему, но меня оттеснили стражи. А потом на улице встретили и доходчиво объяснили, чтобы я прекратил поиски дочери. Она поскользнулась на стене, опоясывающей Башню, и упала в реку, сказали мне. А чтобы я лучше усвоил, хорошенько помяли бока.

Старик замолчал, отвлечённый скрипом двери. Все разом повернули головы, но это