– Она его закрыла в секретере, – призналась «внучка» Анны Федоровны. – А ключ прячет в шкафу в том ящике, где носки хранятся. Мне Надя сказала.

Галя захрустела яблоком, сказав, что целый день не ела.

– Тогда закусывай! – Я близоруко прищурилась, рассматривая документы. – Похоже, – согласилась я минуты через три. – Очень похоже.

– Да не просто похоже, – сверкнула глазами Галочка, – а одна рука! Я все отсканировала и специально буковки совмещала. Все сходится.

Она снова порылась в сумке и достала еще одну бумаженцию.

Насколько я могла понять, синий и красный цвета обозначали разные тексты. Некоторые слова и впрямь совпадали.

– А что это за письмо? – поинтересовалась я.

– Ну это что-то позднее, – скривилась Галя. – Это Жорж уже из Франции писал в зрелые годы.

Мы выпили еще. Надо было мне предложить голодной Галине что-то посущественнее, чем конфетка и яблочко. Она быстро пьянела.

– Имя Галина, – очень серьезно произнесла она, – по-гречески означает «водная гладь».

– Красиво, – поддакнула я. – Хорошее имя.

– Угу, – согласилась она. – А по-испански означает «курица». Точно, точно! – закивала она. – Помнишь «Галина бланка» – «белая курица» в переводе. – Галочка всхлипнула. – Вот я и пытаюсь всю жизнь доказать, что я не курица. Зачем меня только так назвали, Кать?

Мне никогда не приходилось выяснять, что означает мое имя, поэтому я только пожала плечами.

– Ты смеялась над моими курсами, – обиженно продолжила Галка, – а я вот выяснила. Все сходится. Конечно, на крупных торгах мое заключение не примут, у них свои специалисты, но все же… Представь себе только заголовки газет! – Она мечтательно откинула голову: – «Сенсационная находка!», «Открытие молодого эксперта!».

– Заголовки будут что надо, – подтвердила я.

– Все-таки жутко приторный этот кагор! – Галка тяпнула еще рюмочку. – А Надькина мать – стерва! – вдруг ни с того ни с сего объявила она.

Ого-го! Вот это заявочка!

– Чего так? – удивилась я. – Ну, человек она – не сахар. Всегда такой была, но чтоб настолько сурово…

– Ну надо же! – Галя была похожа на обиженного ребенка. – Такая сенсация! А она противится.

Я не успела ничего ответить: в дверь кто-то поскребся.

– Можно? – Это был Володя. – Извини, что я без звонка.

– Проходи. – Я удивилась. – Вроде еще не суббота… Нет, я не в том смысле, что выгоняю.

– Не суббота. – Володя с интересом взглянул на Галочку и вытащил из рюкзачка бутылку вина.

– Сухое! – расцвела Галина.

Та-ак! Надо идти готовить обед. А то ребенок сейчас напьется. И чего это Володю вдруг принесло? Случилось что-нибудь?

Выглядел он довольно хмурым. То есть общество Галины ему явно нравилось, но когда он отвлекался от прекрасного объекта и задумывался о чем-то своем, то сразу хмурился.

Я кинула на сковородку картошку, нарезала еще сыру и вернулась за стол. Галочка с восторгом повествовала о проделанной ею экспертизе письма. Володя слушал внимательно, но не слишком радовался, словно его что-то смущало. Вскоре все стало ясно.

– А меня с работы уволили! – сообщил он.

– Как? Кто?

– Артем Сергеевич. Так и уволил, как увольняют.

– А почему?

– А по кочану, – надулся Володя. – Разонравился я ему. Высказал кучу придирок… Совсем никакого чувства юмора у человека!

– А при чем тут чувство юмора? – спросила я.

– Ну… – Володя смутился. – Ну, просто я неудачно пошутил. Хотя почему неудачно? Это еще как посмотреть. А он развопился о профессиональной этике, зануда чертов! Достал уже.

– Ты что-то украл? – Галочка сделала «большие глаза».

– Ничего я не крал! – разозлился Володя. – Если б я у него что-то украл, он бы меня со свету сжил. Да фигня на самом деле… Зануда!

Я поняла, что ему не слишком приятно рассказывать о своих промахах в присутствии Гали.

– Кушать подано! – объявила я. – Сейчас и картошечка подоспеет. Галя, достань, пожалуйста, вилки – с полным ртом не очень-то поговоришь.

К Володиному увольнению, по крайней мере к его причинам, мы больше не возвращались. Он заверил нас, что без работы не останется, что у него куча специальностей и масса друзей, которые просто жаждут заиметь его в качестве работника. Мы выпили за его успех и переключились на другое.

Я принесла из спальни одного из своих «питомцев» – темно-красную мантикору с тремя рядами зубов. Гости заохали. Да, на самом деле, реагировали они совсем как дети. Такие оба на первый взгляд взрослые, такие умудренные жизнью, а покажи им дракончика…

Галина кокетничала и стреляла глазками в молодого человека. Бусы на его шее ее совсем не смущали. Он не оставался в долгу, пугал девушку мантикорой, делая резкие выпады и уверяя, что животное только что цапнуло его за палец. Галка хихикала и испуганно поеживалась. Я потягивала кагор, любуясь этими заигрываниями, и думала о письме в тайнике, об отрезанном рукаве китайского императора и о странных методах разрешения судебных конфликтов у древних египтян.

Галка засиделась допоздна и ушла совсем «косая». Володя отправился ее провожать, предварительно взяв с меня обещание, что на улицу я его не выгоню. Какая мне, в конце концов, разница, по выходным он расчищает стену или в будни? Хотя, конечно же – компрометация! Я не сомневалась, что парня запишут в мои любовники, но была не против. Даже лестно: в мои-то почти сорок лет такой молодой хахаль.

Я убрала со стола, помыла посуду и обернулась, рассматривая, не забыла ли чего. На комоде остались лежать листки с результатами «экспертизы». Я заботливо собрала их и сложила в конвертик. Потом достала снова и разложила на столе. Всмотрелась. Начертания букв и целых слов совпадали. Поразительно совпадали! До мельчайших штрихов, до росчерков. Сомнений быть не могло. Галя сказала, что одно – какое-то известное письмо, написанное Жоржем в зрелые годы. А второе – копия, извлеченная из столика. И что же из всего этого следует?

Не стало покоя в доме Надежды. Галине только показалось, что ее отец не заинтересовался письмом. Еще как заинтересовался! Теперь он активно выяснял отношения с тещей. Надя робко жалась в сторонке. Она привычно боялась возразить матери и не хотела ссориться с мужем.

– Ваши дурацкие предрассудки!.. – кричал Андрей.

– Не все меряется деньгами!

– Вы живете за мой счет!

– Я работала всю свою жизнь, – ледяным тоном ответила Анна Федоровна. – И моя работа – не чета твоей. Я учила детей, а не бабло хапала. Ведь вы теперь так выражаетесь?

Бедная Надя, подумала я. Каково ей приходится меж двух огней? Сколько, оказывается, взаимной ненависти и презрения в отношениях такого зятя и такой тещи.