— Кто твой принц?

— Ты, дорогой Хамза.

— Я твой единственный принц?

— Конечно, единственный.

— Навсегда?

— Навсегда.

Я лбом ощущала его горячее дыхание.

Этот диалог был нашим тайным сигналом, обозначавшим, что мне пора возвращаться в свою комнату. С большой неохотой я высвобождалась из его рук. Учителю не приходилось напоминать мне, чтобы я шла потихоньку и не попадалась никому на глаза. Каким-то образом я знала, что дорогой для меня ночной ритуал немедленно прекратится, если кто-то узнает о нем.

Дядя тоже учил меня. Вечерами он с радостью обсуждал прочитанные книги, рекомендуя другие, подходящие моему возрасту. В холодную зимнюю пору, надев теплые стеганые халаты, мы клали подушки на толстый шерстяной ковер, покрывали ноги огромным ватным одеялом, которое также накрывало жаровню для поддержания в ней тепла. Мой эксцентричный дядя, разумеется, понятия не имел, как должным образом нужно воспитывать девочку, и обращался со мной как с взрослым учеником. Удобно устроившись под одеялом, мы сидели друг против друга, читали книги по истории оттоманской юриспруденции и по очереди декламировали мистические стихи.

Видящие мое бесцельное вращение, принимают меня за вихрь.

Я — ничто внутри пустоты, и если во мне есть некое существо, то оно происходит от тебя.

Когда я был твоим катящимся жемчугом, почему ты позволил мне сбиться с пути?

Если моя пыль упала на зеркало жизни, то она принесена тобой.

— Загляни в свою душу, чтобы открыть там божественное начало, — учил меня дядя. — Писание и духовные лица не приведут тебя к истине. Природа — вот настоящий мудрец; прислушайся к ней своим сердцем. Не кичись ученостью, но прославляй Аллаха своими знаниями. Шейх Галиб, как и ты, учился дома и начал сочинять стихи примерно в твоем возрасте. Все в жизни имеет свою цель и место. Все вещи одухотворены.

Дядюшка Исмаил призывал мать присоединиться к нам, однако она предпочитала оставаться в своих комнатах, закутавшись в халат из меха горностая, подаренного папой в первую зиму их совместной жизни. Она пристрастилась к чтению французских романов. Дядя, хотя и считал романы вообще и французские в частности иностранной заразой, тем не менее постоянно снабжал ими маму, покупая книги у стамбульских продавцов. Ученики то и дело привозили ему пакеты с новинками. В библиотеке повсюду валялось множество книг и журналов на французском и других языках, которых я не знала. Пыталась прочитать некоторые из них, но ничего не понимала в трудных философских трактатах.

Порой вечерами я не могла найти дядю Исмаила, хотя слышала, как подъезжает карета и как конюх Джемаль поет грустную народную песню, ведя лошадь в конюшню мимо открытой двери на кухню по направлению к саду. Джемаль строен и похож на мальчишку, однако очень силен. В отличие от других мужчин у него нет усов. Но он носит фетровую шапку и мешковатые шаровары, в каких ходят деревенские парни. Он любит гранаты. Когда наступает пора созревания, Джемаль может часами держать в руках плод, покрытый плотной кожурой. Повсюду таскает его с собой и поглаживает пальцами. Однажды в конце лета я наблюдала за большими пастушьими собаками с серебристой шерстью, которые бродили по двору. Я боялась их и пряталась за палисандровыми зарослями. Джемаль сидел на стуле в рубашке с засученными рукавами перед выкрашенной в синий цвет дверью своей комнаты, сосредоточенно изучая плод граната, который он медленно перекатывал на ладони правой руки. Спина напряжена, мускулы рук играют. Внезапно он подносит фрукт к носу, нюхает его и нежно прижимает к щеке. Кладет красную плоть в рот и впивается в нее зубами. Внимательно смотрит на выеденную впадину, потом прижимает ее к губам и начинает сосать, пока не остается лишь одна плотная кожура. После этого сидит и смотрит куда-то в пространство. Лицо покраснело, губы слегка надуты. Рубиновые капельки блестят на подбородке. У ног валяется кожица граната.

Как-то поздним тоскливым вечером вскоре после отъезда мадам Элиз я бродила по дому и вдруг увидела Джемаля, крадучись пробирающегося в кожаных носках через темную кухню по направлению к черному ходу. В руках — обувь и тюрбан. У него черные и длинные, как у девочки, волосы. На лице то же выражение, как в тот миг, когда он доедал плод граната.

Свет падает через открытые двери на лужайку перед британским посольством. Вдоль дорожек развешены оранжевые бумажные лампионы. Повсюду снуют слуги с подносами, на которых лежат закуски, фрукты и стоят бутылки охлажденного французского вина. Камиль пришел сюда с целью раздобыть какие-нибудь сведения о Мэри Диксон. Общение с незнакомыми людьми он считает самым трудным делом в своей работе. В юности, когда его отец был губернатором, ему приходилось выполнять всякие бюрократические поручения и вести вынужденные разговоры с посетителями. Все это оставило весьма неприятный осадок. Из укромного уголка в саду или из пустой комнаты паша наблюдает за тем, как встречаются и знакомятся гости, затем образовывая тесный круг общения. Наконец судья выходит из укрытия и присоединяется к гостям, увлеченным сложной настольной игрой. Ему понятна система взаимоотношений между определенными группами людей: богатые, влиятельные и красивые — и те, кто стремится к их обществу; одобрение или отказ; остроумный и эрудированный человек среди толпы пустых бездельников; слишком явный отвод глаз; взаимодействие мужчин и женщин, когда правила схватки еще не ясны. Захватывающее зрелище. Он предпочитает наблюдать до тех пор, пока не найдет достойного собеседника. Добрая беседа, размышляет паша, сейчас большая редкость, ибо султан умножил количество шпионов и люди в гостиных боятся высказываться откровенно даже по самым безобидным светским вопросам.

Войдя в зал, Камиль видит посла, с почтением внимающего речам значительного лица в военной форме с красными кантами и золотыми эполетами. Женщины в декольтированных платьях стоят группками, словно букеты ярких распустившихся роз. Ни на одной нет вуали. Камилю странно видеть такое количество неприкрытых женских лиц и блестящих волос. Оркестр играет вальс. Мужчины и дамы кружатся в танце по залу. Пышные женские юбки надуваются и становятся похожими на колокола. Ярким пламенем горят драгоценности. Кавалеры, облаченные в темные костюмы и военную форму, тенью следуют за своими избранницами. Камиль думает о желтых осенних листьях, уносимых бурным потоком.

Он возвращается в сад. Быстрой походкой к нему приближается Сибил. Вихрь юбок и головокружительный водоворот различных цветов. Она жмет ему руку и приветствует, а потом ее уносит с собой поток новых гостей.

Человек средних лет с неправильными чертами лица и волосами морковного цвета почти прижимает его к решетке патио.

— Так вы паша. Сибил говорит, что ей удалось убедить вас прийти на эту веселую вечеринку. Какой-то сброд, не правда ли? — говорит он, качая головой и махая рукой в сторону гудящей толпы. — Никто больше не хочет говорить о чем-то стоящем и по-настоящему интересном. — Он пристально смотрит на Камиля маленькими голубыми глазами. — Рад, что вы пришли. Я с нетерпением ждал встречи с вами. Разрешите представиться, кузен Сибил, Берни Уилкот. Как вы, конечно, догадались, моя родина — Соединенные Штаты. — В его дыхании чувствуется аромат ментола. Умные глаза на не слишком симпатичном лице.