побежденной я себя чувствую, потому что они обмениваются обеспокоенным взглядом, прежде чем Картер протягивает руку и кладет свою на мою.

— С тобой все в порядке?

Я пожимаю плечами. — Я в порядке. Просто тяжелая неделя.

Он медленно кивает, а затем ухмыляется. — Это не имеет никакого отношения к некоему капризному квотербеку, не так ли?

— Не упоминай при мне Грейсона, — огрызаюсь я. — Серьезно, не надо.

Он поднимает руки в знак капитуляции. — Ладно, ладно. Не нужно откусывать мне голову.

Я собираюсь извиниться, когда остальные места за столом заполняются, включая двух моих нелюбимых людей. Я не видела Грейсона с тех пор, как он вышел из ванной с моими любимым кулоном. Ни одна частичка меня не хотела возвращаться ко второму уроку, поэтому я сказала медсестре, что плохо себя чувствую и хочу прилечь. Она послала кого-то за моими вещами, и я провела там остаток урока. Поскольку он посещал все четыре моих занятия, я никогда в жизни не задумывалась о том, чтобы так сильно менять свое расписание.

Он садится рядом с Кинсли, заставляя меня закатить глаза и сосредоточиться на моем телефоне. Как, по-твоему, у меня может быть аппетит, когда это происходит у меня перед глазами? Она хихикает над чем-то, что он говорит, и пододвигает свой поднос, чтобы поделиться с ним. Это отвратительно, и мне почти жаль ее. Почти. Любой, у кого есть глаза, может видеть, что на самом деле ему это неинтересно. По какой-то причине у него есть эта непреодолимая потребность мучить меня, и он использует ее для этого.

Прикосновение к моему плечу отвлекает мое внимание. Леннон, здешняя младшекурсница и кто-то, кого я знаю по танцам, стоит позади меня. Ее светлые волосы и ярко-красная помада — лишь малая часть того, что делает ее великолепной. Она немного вспыльчива, как на танцполе, так и вне его. Она единственный человек, кроме Брейди, с которым я танцую дуэтом. Никто другой не может угнаться за мной.

— Привет, Леннон. В чем дело?

Она мило улыбается. — Мой папа сегодня застрял на какой-то деловой встрече, а шофер заболел. Как ты думаешь, я могла бы прокатиться с тобой и Брейди в танцевальную студию?

Я киваю. — Конечно, малышка. Просто встретимся у входа после школы.

— Спасибо.

— Нет проблем.

Она собирается уйти, когда знакомый голос останавливает ее. — И кем бы ты могла быть, красавица?

Ее глаза останавливаются на Грейсоне и расширяются. Однако, прежде чем у нее появляется шанс ответить, я поднимаю руку.

— Не отвечай ему, Лен. Он свинья. — К моему облегчению, она смеется и уходит, следуя моему совету. Я сосредотачиваю свое внимание исключительно на Грейсоне. — Оставь ее в покое. Она слишком хороша для тебя.

Он усмехается. — Неважно. — Он поворачивается к Кинсли. — Детка, давай выбираться отсюда.

Я не упускаю злой блеск в ее глазах, когда она встает и уходит, положив его руку себе на плечи. Если бы я вообще что-нибудь съела, то, увидев это, оно бы вернулось обратно. Я бы предпочла, чтобы он был с кем угодно, только не с ней, и проблема в том, что я думаю, он это знает.

— У него есть яйца, раз он так пристает к Леннон Брэдвелл, — замечает Джейс. — Ее отец получил бы его голову на блюдечке с голубой каемочкой к вечеру.

Картер хихикает. — Я не думаю, что он что-то знает о ней. Было бы забавно наблюдать, если бы ревнивая Джуди не испортила нам все это.

Я стону. — Я не ревную. Ей просто нужно сосредоточиться на сольном концерте. Это должно быть идеально. Никаких отвлекающих факторов.

— Конечно. Мы согласимся с этим, — язвит он, затем поворачивается к Джейсу. — Интересно, был ли он таким же игроком в Кэмптоне.

За одну секунду из моих легких высасывается весь воздух. — Кэмптон? — Я хриплю. — То есть в часе езды отсюда, Кэмптон?

Джейс кивает. — Ты знаешь о каких-нибудь других?

В моей голове вспыхивают красные огоньки, когда я встаю из-за стола и выхожу из кафетерия. Я знаю, преследовать их — плохая идея, но я ничего не могу с собой поделать. К счастью, я нахожу их в коридоре, недалеко от шкафчика Грейсона. Я подхожу прямо к ним и, прищурившись, смотрю на Кинсли.

— Уходи.

Она скрещивает руки на груди. — Нет.

Грейсон, должно быть, знает, что что-то происходит, потому что он целует ее в лоб, а затем отталкивает. — Иди, детка. Я найду тебя после.

Кинсли свирепо смотрит на меня, уходя. Как только она уходит, весь мой гнев направлен непосредственно на Грейсона.

— Кэмптон? — Я кричу. — Все это время ты был в гребаном Кэмптоне? — Он закрывает свой шкафчик и прислоняется к нему, но ничего не говорит. — Ты знаешь, как сильно я пыталась найти тебя? Сколько раз я искала тебя и возвращалась с пустыми руками? Ты бросил меня! Я вернулась из дома моей бабушки, а тебя, блядь, не было! И теперь я узнаю, что ты был всего в часе езды отсюда? — Я прижимаю руки к его груди. — Я, блядь, не могла тебя найти!

Он хватает меня за запястья и отталкивает от себя. — Я не хотел, чтобы меня нашли, особенно ты. Ты когда-нибудь думала об этом?

Это как удар прямо в живот, потому что нет, я об этом не подумала. С чего бы это мне? Он был моим лучшим другом. Мы двое были неразлучны. Ни одна часть меня не принимала во внимание тот факт, что он не захотел бы иметь со мной ничего общего.

Прежде чем я доставлю ему удовольствие увидеть, как я плачу, я качаю головой и делаю шаг назад. — Пошел ты, Грейсон.

— В твоих снах.

Я не удовлетворяю его ответом, когда ухожу, зная, что могу сдерживать свои эмоции только так долго. Та часть меня, которая когда-то была твердой, как камень, ломается в его присутствии. Мне нужно научиться контролировать себя, прежде чем я позволю ему разрушить все, над чем я так усердно работала.

***

Музыка наполняет студию, когда я отдаюсь каждому движению. Весь гнев, печаль, сдерживаемое разочарование — я выплескиваю все это наилучшим из известных мне способов. Погружаясь в песню, я почти никого не замечаю вокруг себя. Танец — это все, что мне сейчас нужно, и когда ритм затихает, я падаю на пол, тяжело дыша, но уже не чувствуя себя стаканом, сжатым до предела.

— Если я когда-нибудь стану хотя бы наполовину таким танцором, как ты, я буду так счастлива, — говорит Леннон со вздохом.

Я сажусь и посмеиваюсь. — Заткнись. Ты потрясающая. Даже