***

Вскоре объявился Билл, вернувшийся после конференции.

– Ну, как все прошло?

– Им очень понравилось, – ответил Билл. – Постеры закончились в первый же день. Кто-то хватал по нескольку штук, чтобы взять домой.

– Ну, тогда это объясняет странные телефонные звонки на прошлой неделе, – сказала я. – И почту.

– Что ты имеешь в виду?

Библиотекари, которые бросились за постерами у стенда компании «Бейкер энд Тейлор», увидели строчку, где было написано, что библиотека округа Дуглас – место жительства котов. Очевидно, они так сильно влюбились в наших хвостатых сотрудников, что решили позвонить нам, чтобы удостовериться, реальные ли они. И в тот же день мы получили по почте несколько открыток и писем, адресованных котам. Мы положили их в уже громоздившуюся стопку писем. Каждое из них было прислано каким-нибудь библиотекарем или написано от имени его кошки. Но при этом ни одно из упомянутых животных не обитало в библиотеке.

Когда я в первый раз ответила на подобный звонок, и я, и звонившая были немного смущены.

– Библиотека округа Дуглас.

– А Бейкер и Тейлор там?

– Да.

– Могу я поговорить с ними?

Я в тот момент работала за абонементным столом.

Пять человек в очереди ждут, когда им выпишут книги; строй из галдящих малышей и их мам направляется в детский отдел, чтобы послушать сказки; плюс краем глаза я вижу маленькое облачко дыма, выползающее из копировальной машины.

Констанция в тот день была на больничном, и я бы нисколько не удивилась, узнав, что именно она отколола этот номер.

– Констанция, это не смешно, – начала я. – Библиотека битком набита, работать некому и…

На другом конце провода повисла пауза.

– Какая Констанция?

Звонившая представилась. Женщина работала библиотекарем где-то в Новой Англии. На следующий день после возвращения с конгресса она повесила плакат в библиотеке, и все ее коллеги начали допытываться, где можно взять еще.

Но сперва она хотела поздороваться с котами.

Я вздохнула и поднесла трубку Бейкеру, который развалился на абонементном столе на домашнем коврике – ворсистая шерсть с одной стороны и фланель с другой. Его сшила одна пожилая посетительница, неодобрительно заметив, что на пластмассовой стойке коту, вероятно, не очень удобно лежать. Бейкеру, похоже, было все равно. Ему хватало и того, что он мог встречать посетителей, расположившись на возвышении и в легкодоступном месте, причем в такой позе, чтобы окружающим было проще чесать его большой живот.

– Скажи «до свидания» своим восхищенным поклонникам, – обратилась я к нему и повесила трубку.

В тот день было еще пять звонков. Три от библиотекарей, повторивших просьбу первой звонившей: сотрудники их библиотеки тоже хотели иметь свой экземпляр постера, а два других – от журналистов из специализированных журналов.

«Это лишь временное явление», – говорила я себе,

приступая к разбору кипы писем, занявших

почти весь мой стол и адресованных котам.

Внутри были просьбы получить постеры и нежные послания к Бейкеру и Тейлору. Библиотекарь из Лас-Вегаса умудрилась даже приложить к письму заявку на межбиблиотечный обмен с просьбой «одолжить» одного из котов, сделав приписку «ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ОТПРАВЛЯЙТЕ ПОСЫЛКУ В КНИЖНОМ ПАКЕТЕ». Я показала письмо другим сотрудникам, и мы все от души посмеялись. Вместо кота, настоящего или какого-то другого, я отправила ей постер обычной почтой.

В одном из писем женщина просила выслать ей копию постера, но при этом добавляла: «Не могли бы вы оставить на нем их лапографию?» Как и большинство котов, Бейкер с Тейлором всегда ясно давали понять, если не желали делать что-либо против своей воли. И я предположила, что процесс обмакивания лап в штемпельную подушечку с последующим их отпечатыванием на листе бумаги или на постере, скорее всего, входит в эту категорию.

Но автор письма все-таки заработала несколько зачетных баллов за то, что придумала слово «лапография», которое, на мой взгляд, было вполне разумным. Поэтому я отложила ее послание, а на следующий день принесла резиновую печать, по форме напоминавшую лапу, и дважды проштамповала постер: отпечаток лапы Тейлора я сделала зелеными чернилами и чуть светлее, чтобы он отличался. К тому же и логотип библиотеки был зеленого цвета, так же как и наши канцелярские принадлежности и визитки.

После того как вышел наш первый постер, слух о котах стал распространяться, причем даже в неожиданных местах.

24 апреля 1984 года в городе Морган-Хилл в заливе Сан-Франциско произошло землетрясение силой 6,2 балла по шкале Рихтера. Эпицентр был вблизи Сан-Хосе. И хотя в Миндене мы тоже ощутили землетрясение, оно не нанесло какого-либо серьезного урона долине Карсон. Мы и не вспоминали о нем, когда к нам зашел местный репортер, посмотреть, все ли у нас в порядке. Но на следующий день после его визита на первой полосе «Сан-Франциско Кроникл» была напечатана карта с метками, указывающими поврежденные дома и здания по всему региону. Мы все были удивлены, а потом и немного повеселились, когда увидели, что в нее был включен и наш крошечный Минден. «От силы толчка сдвинулись дома», – было написано в сносках. «Примерно на фут съехали стеллажи с книгами, и проснулся библиотечный кот».

Помимо отправки писем с признаниями в любви, люди самолично являлись в библиотеку. В первые месяцы 1984 года, после выхода первого постера, их было еще мало, но к лету количество таких посетителей выросло до пяти-шести человек ежедневно. По субботам доходило до десяти и более визитеров. Возможно, данная цифра не покажется такой уж большой. Но, учитывая тот факт, что они проделывали долгий путь ради того, чтобы просто увидеть котов, побыть с ними и побеседовать с нами, мы уделяли им наше драгоценное рабочее время, которого и без того практически не было. Но мы не могли отказать им.

Мне нравилось видеть, какими счастливыми

коты делают других людей, даже если те знакомы с ними

лишь по постеру на стене библиотеки.

А еще это давало нам возможность распространить идею о том, что каждая библиотека только выиграет от наличия у них в штате одного или двух котов.

Иногда гости приносили лакомство, корм и игрушки для наших мальчиков, и, бывало, кто-то из них желал в ту же секунду увидеть, как коты забавляются с их подарками. Тогда я поступала так же, как и в случае, когда ко мне домой приходил гость с бутылкой вина к ужину: я принимала его подарок, благодарила и отставляла на какое-то время. Если котам приносили еду, я объясняла, что они слопают все сразу, и потом нам придется покупать маленькую стремянку, чтобы они смогли забраться по ней на абонементный стол – так сильно они растолстеют.

Но на самом деле, я никогда не давала котам ничего из принесенной еды, потому что не была уверена, что там. Кроме того, необычная еда или лакомство могли быть слишком грубыми для их пищеварительных систем.