Во время приготовлений Айлен, отдавший себя в умелые руки слуг, продолжал злиться и страдать от последствий бессонной ночи. От завтрака он решительно отказался. Вид еды вызывал отвращение, а от запаха мутило.

За час до полудня герцог покинул свои покои и направился в Большой Лазурный зал, где надлежало проходить бракосочетанию. Там в ожидании невесты он раскланивался и беседовал с цветом илирийской аристократии, удостоенной приглашения на полузакрытую церемонию. Раньше он был с этими людьми на одной ступени, теперь же они кланялись ему, любезно улыбались, скрывая шипы зависти за цветами подобострастия. Демонстрация своего торжества доставляла Айлену огромное удовольствие. У него поднялось настроение и даже голова перестала болеть.

Стоило же герцогу увидеть Эвинол, вошедшую в зал, как он и думать забыл об утренней злости и недомогании. Королева была восхитительна. Глядя на будущую жену, Айлен завидовал сам себе. Подвенечное платье из белой летящей ткани, расшитой золотом, удачно скрывало излишнюю худобу и делало Эви взрослее на вид. Волосы, уложенные в замысловатую прическу, венчала корона Райнаров, слишком большая для девичьей головки, но хорошо закрепленная между удачно уложенных кос. Личико было бледным, но, скорее, по причине такой же бессонной ночи, как у него, а не из-за болезни. Ничего, до исхода сегодняшнего дня он заставит эти щечки расцвести румянцем.

Подавая нареченной руку, Айлен заметил, как дрожат ее пальчики, и умилился.

— Не волнуйся, любовь моя, — склонившись к ней, прошептал герцог. Он считал, что с этого дня вправе говорить ей ты.

— Благодарю, Айлен, — она подняла на него взгляд, подходящий больше мученице, чем счастливой невесте. — Я не волнуюсь.

И зачем она лжет? Неужели так трудно довериться будущему мужу, принять заботу и поддержку, которые он предлагает?

Пока они шли по залу и поднимались на помост в звенящей тишине, Айлен слышал, как бьется сердце Эви — глухими неровными толчками, чувствовал, как тяжело она опирается на его руку. Но при этом она держалась с поистине царственным величием, гордо неся слишком тяжелую корону Райнаров. Остановившись перед юстициаром, которому предстояло сочетать их, Айлен приготовился смиренно выносить длительную пытку словесными формулами.

И это действительно походило на пытку. Даже мысль, что сие действо превращает его в короля Илирии, не могла вдохнуть в Айлена энтузиазм. Очень уж скучно и мудрено вещал юстициар. Чтоб хоть как-то отвлечься, Райн’яр скользил глазами по залу. Он успел разглядеть все тонкости мозаичных узоров на полу, подсчитать завитки на капителях колонн из зеленого мрамора, изучить наряды и украшения всех присутствующих дам и насладиться скучающим выражением на лицах мужчин. Он-то хоть терпит эту нудную церемонию ради возможности воссесть на престол и утолить свою страсть, а они страдают просто так.

Но куда больше, чем разглядывать зал и гостей, Айлену нравилось смотреть на Эви. Он любовался ее точеным профилем, золотистыми прядками на висках, выбившимися из прически, тенями, которые отбрасывали на щеки пушистые ресницы. Герцогу мучительно хотелось остаться с Эвинол наедине, но приходилось довольствоваться возможностью держать ее за руку во время церемонии.

Но вот наконец юстициар объявил Айлена Райн’яра мужем Эвинол Райнар и королем. Сложные словесные формулы перевели его в род Райнаров, даровав право носить корону и повелевать людьми. Эвинол, похоже, церемония далась сложнее, чем ему. Неудивительно: девочка едва оправилась от болезни, а тут два часа на ногах в присутствии множества людей.

— Устала, любовь моя? — Айлен хозяйским жестом обнял жену за плечи.

— Немного, — Эви обратила к нему лицо с вымученной улыбкой.

— Самое худшее позади, — Айлен кинул насмешливый взгляд на переполненного гордостью юстициара. — Осталось выдержать пир, и мы свободны.

— Свободны, — печальным эхом отозвалась Эвинол.

Новоявленный король с беспокойством посмотрел на жену. И как можно одновременно выглядеть настолько измученной и прекрасной? По-хорошему, ей бы сейчас не на пир, а в постель — отлежаться и поесть. Да он и сам бы не отказался наплевать на застолье с поздравлениями, настолько же скучными и нудными, как речи юстициара. Айлен многое бы отдал за возможность оказаться в своих покоях вместе с Эвинол, но, увы, присутствие короля и королевы на торжественном пиру по случаю их свадьбы было обязательным.

Слова и вино лились потоком, но если первые лишь умножали скуку и усталость, то второе приносило облегчение. Кроме того, Айлен отдал должное великолепным яствам. Отказавшись от завтрака, он успел изрядно проголодаться и теперь наслаждался фаршированной форелью, жарким из оленины и запеченным лебедем с замысловатым гарниром. Зато королева не притронулась к еде, а вино в ее бокале, казалось, не убывало, хотя после каждого витиеватого тоста она исправно прикладывала его к губам.

— Дорогая, тебе нужно поесть, — Айлену нравилось обращаться к Эви тоном заботливого мужа. — Отведай этого дивного паштета.

— Спасибо, не хочется.

— Прошу тебя, — настаивал новоявленный король. — Тебе понадобятся силы, — с многозначительной улыбкой добавил он.

— Но я не хочу есть, — она даже упиралась как-то вяло. — Хотя, знаете, пожалуй, я съем немного миндального крема. Порадую себя сладким напоследок.

— Напоследок? — не понял Айлен.

— Не обращайте внимания, — Эви по-прежнему упрямо обращалась к нему на вы. — Я просто очень устала, вот и говорю ерунду.

— Это заметно, — он покачал головой. — Ты действительно очень устала, любовь моя. И знаешь, мне кажется, ты провела на пиру довольно времени, чтоб считать долг перед высокими гостями выполненным. Почему бы тебе не отправиться к себе?

— Вы считаете, я могу так поступить? — впервые за день в ее голосе прорезались живые нотки, а в синих глазах вспыхнули те самые искорки.

— Полагаю, да.

Король поднялся, и тут же в зале воцарилось подобие тишины.

— Господа, ее величество искренне рада видеть всех вас и благодарит за добрые слова в честь нашей свадьбы, однако она слишком устала и вынуждена лишить вас своего прекрасного общества. Надеюсь, вы позволите своей королеве отдохнуть и восстановить силы?

В ответ послышался дружный одобрительный гул присутствующих, причем с некоторых мест раздавались шуточки, которых Эвинол лучше бы не слышать.

— Я лишь провожу жену и вернусь, — с этими словами Айлен решительно взял Эви под руку и повел к выходу. — Наслаждайтесь праздником, господа.

С разных концов стола ему со смехом предлагали не спешить с возвращением и намекали на праздник, который супруги могут устроить исключительно для себя. Подобные скабрезности были даже приятны Айлену, но он предпочел бы избавить от них нежные ушки жены. Впрочем, вряд ли Эви понимала хотя бы половину.

На полутемных лестницах королева в своем белом платье казалась призраком. Выражение лица вполне соответствовало образу. Будто малютка направлялась не в спальню с молодым супругом, а на плаху.