– Я не собираюсь брать под контроль чью-либо деятельность, – как ни в чем не бывало произнесла я. – Просто меня интересует все, связанное с ограблением и последующим убийством. Чем больше информации получу я, тем быстрее результат получите вы.

– Ну, в самом деле, Валентин, чего ты в бутылку-то лезешь? – вмешался Потоцкий, пытаясь прийти мне на помощь. – Татьяне действительно нужны все имеющиеся в нашем распоряжении факты. Иначе она не сможет нам помочь. Ведь мы же с тобой обо всем договорились.

Лучше бы он этого не делал. После его последних слов Радукевич резко вскинул голову и вкрадчивым голосом обратился к Потоцкому:

– А она и так не сможет нам помочь. И ни о чем таком мы с тобой не договаривались. Я изначально был против твоей идеи, но ты настоял, и я прекратил вмешиваться. В конце концов, это твои деньги и твое право тратить их как угодно, на свое усмотрение. Мое мнение по этому вопросу ты знаешь.

Ах, вот оно что! Оказывается, между приятелями размолвка из-за меня произошла. Теперь понятно, чего ради Радукевич устроил это показательное выступление с долгим ужином и раболепным подобострастием официантов. Он просто хотел показать свое пренебрежение к моей персоне. Ну что ж, друг Радукевич, посмотрим, кто кого? Я осторожно взглянула на Потоцкого. Тот сидел ни жив ни мертв. Взгляд от стола поднять боялся. «И незачем так переживать, – мысленно обратилась я к Потоцкому. – Сейчас мы твоего приятеля из равновесия выводить будем. Посмотрим, насколько сложно его лишить благодушия. Не думаю, что намного сложнее, чем тебя, господин Потоцкий». Я не собиралась просто мстить Радукевичу за недоверие или добиваться признания себя профессионалом. Мне просто было нужно, чтобы клиент выдал мне всю интересующую информацию. Я нуждалась в том, чтобы он поделился со мной определенными сведениями. Поэтому я принялась обрабатывать Радукевича и угрызений совести при этом ничуть не испытывала.

– Так вот в чем дело. Что ж вы сразу не сказали? Я бы и беспокоить вас не стала, – слова прозвучали легко и непринужденно. – Значит, вы, господин Радукевич, больше склонны к тому, чтобы дождаться результата полицейского расследования, и против привлечения к раскрытию дела детектива? Что ж, уважаю вашу позицию, уважаю. И ничуть не обижаюсь. Возможно, на вашем месте я тоже больше доверяла бы мнению своего приятеля-следователя, нежели незнакомой девушке-детективу.

Я прекрасно помнила о том, что приятель Радукевича не был простым следователем, и сказала это намеренно. Мне нужно было посеять в его мыслях сомнения, и я воспользовалась представившейся возможностью, сыграв на непомерном снобизме Радукевича. План сработал на «ура». Радукевич с его непомерным снобизмом проигнорировать сей факт не мог.

– Мой приятель, как вы изволили выразиться, является не простым следователем, а начальником районного отдела полиции, – высокомерно заявил он.

– Ах да. Кажется, Егор упоминал об этом, – «спохватилась» я. – Но ведь дело ведет простой следователь, и беседовали вы наверняка именно с ним. С кем же еще вести подобный разговор, если не с непосредственным исполнителем.

– Отчего же. Новости я узнаю лично от начальника отдела, – заметил Радукевич.

– А, так достоверной информацией вы и сами не владеете, – протянула я. – Так бы сразу и сказали.

– Почему вы так решили? Как раз он владеет самой что ни на есть свежей и достоверной информацией, – продолжал кичиться своими «высокими» связями Радукевич. – Я же получаю эту информацию из первых рук, так сказать. И ничуть в ее достоверности не сомневаюсь.

– Откуда такая уверенность? Вы чем-то отличились перед начальником отдела полиции? – чуть насмешливо произнесла я.

– Напрасно иронизируете, – слегка обиделся Радукевич. – Да будет вам известно, полковник Зыков в некотором роде мой должник!

– Вот оно что! – задумчиво проговорила я и добавила, будто разговаривая с самой собой. – Теперь понятно, почему никаких новостей.

– Что вы сказали? Повторите, я не расслышал, – напрягся Радукевич.

– Скажите, – вкрадчиво начала я. – Много он вам должен?

– Его долг не имеет к расследованию никакого отношения, – заявил Радукевич.

– Как знать, как знать, – покачала я головой. – Может, и не имеет, а может, этот самый долг все и решает.

– Да объясните вы наконец, – прогнусавил Радукевич, все больше раздражаясь от непонимания. – Как долг может влиять на информацию, которую я получаю от полковника?

– Самым прямым образом, – ответила я. – Неужели вы сами этого не видите? Ну, хорошо, попробую объяснить свои рассуждения. Допустим, имеется человек, у которого большой денежный долг, который он в данный момент отдать не может. Допустим, к этому человеку обратился с приватной просьбой заимодавец. Допустим, должник не может удовлетворить его просьбу. Пусть даже и по объективным причинам, но не может. Станет ли должник распространяться на эту тему? Ведь, сообщив о невозможности выполнения просьбы, должник рискует попасть в немилость к заимодавцу, и тот, рассердившись, может потребовать вернуть долг немедленно. А мы уже знаем, что возвращать долг нечем. Как бы вы поступили на месте должника?

– Я бы тянул время, – нехотя ответил Радукевич.

– Вот вы и ответили на свой вопрос, – спокойно заключила я.

– Думаете, мне стоило поговорить со следователем? – задумчиво спросил он.

– Не обязательно, – ответила я. – Вы можете просто ждать, чем закончится вся эта история. А можете наладить контакт с человеком, непосредственно занимающимся расследованием кражи и убийства. Есть и еще один вариант, но вам он вряд ли подойдет.

И я сделала многозначительную паузу. Радукевич нетерпеливо потребовал:

– Вы говорите, а уж я сам решу, подходит ли мне какой-то из этих вариантов, или нет.

– Вы можете отправить к следователю своего помощника, – спокойно заявила я.

– Помощника? Какого помощника? И что он там будет делать? – до Радукевича все еще не доходило, что я задумала.

– Вы можете позвонить своему приятелю полковнику и попросить предоставить вашему помощнику доступ к информации, имеющейся у полиции. Вы можете сказать, что лично вы слишком заняты, чтобы ежедневно сновать между полицейским участком и своим офисом. В связи с этим вы предпочитаете получать свежие сведения от личного помощника. Удобно. Стильно. И никаких дополнительных затрат, – закончила я.

– И где же я возьму такого помощника? – догадываясь, куда я клоню, все же задал вопрос Радукевич.

– Этим помощником буду я, – спокойно договорила я.

Радукевич усмехнулся. Потоцкий раскрыл рот, пораженный моей наглостью. Я, естественно, понимала, что предлагать себя на роль персональной помощницы после того, как Радукевич недвусмысленно заявил о нежелании иметь со мной какие-либо дела, было и впрямь нахальством. Но я была уверена, что он согласится.

– Назовите хотя бы одну причину, по которой я должен это сделать, – пристально глядя мне в глаза, произнес Радукевич.