"государственного терроризма", тогда как современные террористические организации представляют собой международные сети, но и преследуют совсем иные цели, нежели антитеррористическая борьба. Партнеры Вашингтона давно поняли, что истинная цель этого устарелого арсенала — гораздо в большей степени экономическая, чем политическая.

На самом деле, за алиби антитеррористической борьбы, за удобным козлом отпущения "государства-изгоя" скрываются принципиальная священная доктрина защиты американских интересов, необъявленная торговая и финансовая война и тайная борьба за новые рынки» (с. 409-410).

Параллельно с борьбой против финансирования терроризма необходимо дать политический отпор исламистской идеологии. Особенно важно здесь не поступаться принципом разделения религиозной и политической сфер. Актуальность данной темы несомненна: в Европе сейчас немало людей с полным незнанием исламистской идеологии и комплексом бывших колонизаторов — если не полностью безответственной демагогией на тему «прав человека». Таких невежественных «попутчиков» Ленин называл «полезными идиотами». Подобные настроения весьма на руку исламистам, которые занялись в Европе настоящим интеллектуальным терроризмом, присвоив себе агрессивную монополию на «политически корректное» выражение ислама. Некоторые европейцы призывают к общинному партикуляризму, что может расшатать основы и республиканского строя, и самой демократии. Во Франции этот коммунализм нашел пылкого защитника в лице политолога Ф. Бюрга, автора книги «Лицом к лицу с исламизмом» (Р.: La Découverte, 1995). По сути, Ф. Бюрга принимает и оправдывает идеологию движений, которые должен изучать. Лабевьер считает, что на самом деле исходный ислам — сконструированный исламистами миф, а соединения реальности с мифом уже бывали в истории (например, в нацистской идеологии). С оправданием исламизма Ф. Бюрга сочетает рассуждения о «непреодолимом упадке» Запада, выступает за отмену прав женщин во имя их «подлинного освобождения» и обвиняет левый лаицизм в партикуляризме. Лабевьер подчеркивает: «Лаицизм — великое завоевание человеческой свободы. Отделив политику от религии, он не только гарантировал сосуществование нескольких вероисповеданий, но и дал доступ к политическому гражданству независимо от них» (с. 421).

Вопрос не столько в том, разрешим ли исламизм при демократии и лаицизме, — здесь ответ отрицательный. Вопрос скорее в том, разрешим ли исламизм в исламе. Мусульмане должны сами истолковать исходное послание (message) своей веры и решить, что сохранить, а что реформировать в четырнадцативековом наследии их истории и культуры. По мнению муфтия Марселя С. бин Шейха, распространенная ныне идея неотделимости государства от общества в исламе ложна, поскольку вытекает из интерпретации ислама патриархальным обществом. М. С. аль-Ашмави заявил автору, что Просвещение — достояние не одних европейцев, а всех свободных людей, поэтому многие мусульмане проводят все-таки грань между религией и политикой. Только так можно уберечь ислам от использования в целях наживы и жажды власти. Лабевьер настаивает, что, проведя разделение двух названных сфер, ислам не подчинится диктату западной культуры, а осуществит благотворное примирение с собственной историей (с. 422). Для эффективной борьбы с исламизмом автор призывает внимательно прочитать «Богословско-политический трактат» Б. Спинозы. В нем голландский философ отстаивал свободу мысли, указывая, что соединение церкви с государством недопустимо и что свобода сама гарантирует и права и обязанности.

К. А. Фурсов

Бризар Ж.-Ш., Даскье Г.

Бин Ладин: запрещенная правда

Ж.-Ш. Бризар — бывший советник конгрессмена и сенатора США, отвечал за экономическую разведку одной транснациональной корпорации; сейчас — руководитель общества финансовых расследований. Г. Даскье — журналист, специализирующийся по геополитике и экономической разведке, главный редактор «Intelligence Online». Главный предмет их книги — финансовый фундамент террористической деятельности Усамы бин Ладина.

В 1994–1998 гг. США демонстрировали относительную благосклонность по отношению к афганскому режиму «Талибана». Они были заинтересованы в установлении в Афганистане сильной власти, контролирующей всю страну: Афганистан — ключ к энергетическим ресурсам Средней Азии. Интересы США совпали в Афганистане с интересами Пакистана и Саудовской Аравии. Для Пакистана в его противостоянии Индии необходим прочный тыл — дружественный Афганистан, управляемый «Талибаном». Это движение находилось под контролем Межведомственной разведки (МВР) Пакистана. Сауды добиваются расширения своего влияния посредством распространения ваххабизма, к которому близки взгляды талибов. К тому же и США, и Пакистан, и Сауды стремились не допустить превращения Афганистана в зону влияния Ирана.

В 1995 г. американская корпорация «Unocal» и саудовская «Delta Oil» договорились с президентом Туркменистана С. Ниязовым об экспорте из страны газа на сумму $ 8 млрд. и о строительстве для этого газопровода через Афганистан. «Начиная с этого периода, поддержка "Талибана" имеет не только геостратегический смысл, но и стала экономическим приоритетом» (с. 45). Именно тогда саудовские секретные службы начали обильное финансирование «Талибана». В 1996 г. Афганистан посетила помощник госсекретаря Р. Рэфел, фактически заявившая о поддержке США движения «Талибан». В самих США созданием благоприятного образа афганских фундаменталистов занимались два наиболее влиятельных исследовательских института в сфере внешней политики — Совет по международным отношениям и корпорация «Рэнд».

К 1997 г. казалось, что цель близка: талибы контролировали 90% Афганистана. Однако именно в 1997 г. отношения «Талибана» с США (и со всем миром) резко ухудшились. Талибы стали насаждать жесткие исламские порядки, и у них нашел убежище У. бин Ладин — один из руководителей суннитских фундаменталистов из Саудовской Аравии, которые еще за два года до этого объявили США своим главным врагом.

«Эволюция режима "Талибана" и дружба, которую он укрепляет с этими новыми врагами Америки, приходили во все большее противоречие с надеждами нефтяных компаний, департамента торговли и дипломатов» (с. 54). 7 августа 1998 г. у посольств США в Найроби и Дар-эс-Саламе прогремели взрывы, организованные бин Ладином. В ответ американцы выпустили 75 ракет по областям Хоста и Джалалабада, где находились тренировочные лагеря его организации «Аль-Каида», а также по фармацевтическому заводу в Судане (подозревали, что исламисты производят там химическое оружие). Лидер «Талибана» мулла М. Умар осудил удары. Тогда США разорвали отношения с талибами, а фирме «Unocal» пришлось свернуть свою деятельность в Афганистане.

Тем не менее ставки были слишком высоки, чтобы выходить из игры. Поэтому в 1999 г. Государственный департамент возобновил попытки договориться с «Талибаном», но до 2001 г. (до теракта в Нью-Йорке) так ничего конкретного и не добился.

По-иному сложились отношения США с Саудовской Аравией. «История королевства Саудовская Аравия — восточная версия союза сабли и кропила. На этом полуострове, ограниченном с запада Красным морем, а с востока — Персидским заливом, религия всегда играла решающую роль» (с. 83). Именно здесь в VII в. родился ислам. В XVIII в. эта территория попала под власть династии Саудов. К 1745 г. изгнанный из своего оазиса по причине критики мусульман за отступление от строгого следования Корану проповедник Мухаммад бин Абд-уль-Ваххаб нашел убежище в оазисе Дирия, где правил Мухаммад бин Сауд. «Религиозный деятель Ваххаб и воин Сауд,