– Слушай, Лиля, скажи, пожалуйста, на какие такие барыши приобрел зональный прокурор Чирков хату, дачу и пару иномарок? – с ходу спросил Турецкий.

– Скажу. Об этом все знают. Кроме тебя, разумеется.

– И на какие же?

– На зарплату жены.

– Это какая же должна быть зарплата, если одна иномарка стоит около двадцати тысяч баксов?

– Бери выше – тридцать пять. У Чиркова ведь джип.

– Тем более… И где же она работает?

– Теперь не важно где, куда важнее – у кого.

– Ну и у кого?

– У Гургена Акоповича Асатряна.

– Значит, в КАКТе. Любопытно… И кем?

– Вообще-то у Елизаветы Максимовны, как и у мужа, юридическое образование. Числится она юрисконсультом фирмы на договорной основе.

– Что значит числится?

– Это значит, что зарплаты как таковой она не получает, а согласно контракту платят ей проценты от сделок. И набегает прилично.

– Ну, не на джип же!

– А кто его знает? Смотря какая сделка.

– Конечно же криминальная.

– Толковый ты следователь, Александр Борисович, можно сказать с искрой Божьей, а все-таки сидит в тебе «совок», – усмехнулась Лилия. – Не обижайся. Чуть что, и сразу криминал. Тогда привлекай негласного нашего правителя. Он одних налогов заплатил сам знаешь сколько.

– Я бы привлек, да руки коротки!

– А что это ты Чирковым заинтересовался?

– С собой беру в группу, в Ставрополь. Да, ты же еще не знаешь…

– Коли в Ставрополь, то нетрудно и догадаться, о чем речь. По убийствам кандидатов?

– Да, Лилечка, да! Еду. Говорят, казачки там – конфетки!

– Подведут тебя когда-нибудь бабы, Турецкий. Помяни мое слово!

– Типун тебе на язык!

– А Чиркова брать не советую.

– Почему?

– У меня сердце вещун. Беду чует. Смотрю на тебя теперь и чую – не миновать беды.

– Три дня назад сосед по подъезду помер. Расскажу от чего – не поверишь, – помолчав, вдруг сказал Турецкий.

– Почему же? – возразила Лилия. – Поверю.

– Вышел он на улицу собаку выгуливать. Кругом воробьи порхают, голубки летают. Загляделся сосед на голубей, открыл рот, и… поперхнулся, захрипел, упал и умер.

– И что ему в рот попало?

– Я же говорю, голубки летали! Что, не догадываешься?

– В моем скверике тоже летают.

– Смотреть на голубков можешь, но рот не открывай, Лиля, – серьезно сказал Турецкий. – Попал соседу в рот голубиный помет, да не в то горло. Ну, и задохся.

– Вре-ошь! – рассмеялась Лилия.

Она внимательно посмотрела на Турецкого, стараясь распознать, говорит он серьезно или все-таки шутит.

– И для чего ты это мне рассказал?

– К тому, чтобы сердце у тебя не вещало. Помереть и от голубиного помета можно, особенно если держать рот открытым. А я, Лилечка, постараюсь рот держать на замке.

– Ты бессмертен, Турецкий, – помедлив, ответила Лилия.

– Это уже лучше, – улыбнулся Александр. – И еще вот что, дорогая. Дело по «фармацевту» Рыкалову придется тебе вести самостоятельно. Я от твоей бригады отключаюсь и перехожу в другую, в ставропольскую.

– Тебя конкретно что интересует?

– Фирма Рыкалова больше интересует не меня, а секретаря Совета Безопасности Хвостова. Она у него по выявлению источников доходов стоит в первом десятке.

– Доходы зависят от торговли. Они велики. Другое дело, как распределяются эти самые доходы. Здесь есть вопросы. Налоги Рыкалов выплачивает аккуратно.

– Фармацевтика дело тонкое. Скляночки, порошочки, таблеточки… А может, в пакетиках, вместо аспирина, лежит тоже что-то белое, но со специфическим вкусом и запахом?

– Насколько мне известно, наркотиками Рыкалов не балуется.

– Сам Рыкалов, может, и не балуется, а вот маленькие «рыкалята» по всей матушке России могут соблазниться.

– Не потяну, Александр Борисович, – улыбнулась Лилия. – Велика матушка Россия!

– Тебе помогут, Лиля.

– И к кому обратиться за помощью?

– Позвонят. И весьма вероятно, что даже сегодня.

В десять утра Турецкий подъехал к дому в Лаврушинском переулке, где остановился Федор Степанович Супрун.

– Федор Степанович? – спросил Александр у мужчины, открывшего на звонок.

– Он самый. А вы Александр Борисович? От Кости?

– Угадали. Здравствуйте.

– Здравствуйте. Проходите.

Квартира была трехкомнатная, с просторным холлом, оборудованная на современный лад: обшитые деревом стены, мягкая, уютная мебель, музыкальная аппаратура.

– Давно хотелось побывать в этом доме, – признался Турецкий. – И вот довелось. Вы знаете, здесь жили почти все известные писатели – Фадеев, Паустовский, Федин, Асеев…

– Именно в этой квартире, как мне сообщили, и жил Александр Фадеев! Точно не знаю, но так сказал Юрий Игоревич… Дружок мой, землячок, – пояснил Супрун, приметив вопросительный взгляд гостя. – Директор фирмы «Машук». Не рассказывал Костя?

– Я вообще-то люблю получать информацию из первых рук, – улыбнулся Александр.

– Тогда прошу за стол! – пригласил Супрун.

– Н-да, – только и смог произнести Турецкий, оглядев стол, заставленный блюдами со всевозможными деликатесами. – На десятерых?

– Зачем? – удивился Супрун. – Обычная казацкая еда. На двоих.

– Богато живут казаки, – усмехнулся Александр.

– С голоду не мрут. Но дело не только в этом. Набить брюхо можно. А вот с душой посложнее… Да что базары разводить! Садитесь. Вина, наливочки, коньячку? Нашего, ставропольского?

– Можно, – согласился Александр.

Мало– помалу они разговорились. Александр узнал, что у Супруна двое детей, жена, брат Иван, у которого и живет теперь его семья. Подробно рассказал Федор Степанович и о своем похищении, о побеге и разговоре с Меркуловым. Говорил Супрун складно, без боязни, чувствовалось, что мужик он крепкий и далеко не робкого десятка. Незаметно в разговоре они перешли на «ты».

– Не дрожат коленки, Федор Степаныч? – спросил Турецкий.

– С чего это?

– Они ведь не отстанут. Шакалы.

– Там, на моей родине, не тронут. Да и братишка уже шорох навел. Он пока конкретно ничего не знает, а коли узнает… Гляди! Ничего кулачок? – потряс кулачищем Супрун.

– Жуть!

– А у Ивана кувалда!

– Так ведь пуля – дура…