Я заскочила в машину, пристегнула ремень и, повернувшись к Наташе, выдохнула «погнали». Та, не раздумывая, запустила двигатель и, выехав с парковки, влилась в поток машин, который за прошедшее время успел изрядно поредеть.

Я сделала музыку погромче и постаралась расслабить переполненный информацией мозг. Не хотелось шокировать и без того пережившую нешуточное испытание Наталью, было желание преподнести клиентке новости как можно мягче. Не каждый день узнаешь, что твой якобы бывший, а на самом деле нынешний муж – обманщик, изменник и вор.

Наталья, чувствуя мое настроение, вела машину молча, направляясь в сторону дома.

Так в молчании мы прибыли на место и лишь в момент, когда двигатель перестал урчать, а музыка из колонок затихла, я очнулась от мыслей и посмотрела на клиентку. Та лишь кивнула в ответ на взгляд, забрала объемный пакет с заднего сиденья и жестом пригласила меня двигаться за ней.

Дом был новым, красивым, еще не успевшим потемнеть от снега и дождя. Он как будто радовался своей новой жизни в роли многоквартирного дома, подмигивал окнами, отражающими свет начавшегося заката. Дом знал, что в нем живут люди, что у каждого свои истории и тайны. Дом держал все в секрете и старался не упускать ничего. Вот молодая семья поругалась из-за того, что муж не умеет складывать одежду в шкаф, а вешает ее на стул. Но совсем скоро они помирятся, потому что по-настоящему любят друг друга. Вот бабушка, уже старенькая, живет вместе со своими взрослыми детьми и старается помогать по хозяйству, сидеть с внуками, бодренькая такая. Но по вечерам тихонько плачет в подушку, скучает по усопшему горячо любимому мужу и по своей ветхой квартире на окраине города, где прошла вся ее жизнь, где выросли дети, где она была счастлива и любима. А вот мальчуган гоняет голубей и бьет палкой крапиву за домом. Когда мама зовет домой на ужин, бежит сломя голову, потому что мама всегда готовит что-нибудь очень вкусное, а на десерт дает мороженку или шоколадку. Однажды этот мальчик написал на стене подъезда самое важное в жизни слово «мама». Сама мама с улыбкой радости и умиления посмотрела на художество сына, но объяснила, что писать на стенах даже такие чудесные слова нельзя. Поэтому позже они вдвоем смешно щекотали дом губками для мытья посуды, оттирая надпись и тихонько разговаривая обо всем на свете. А вот девушка-подросток, снова терзается из-за неразделенной любви и слушает грустную музыку. Потом она приведет себя в порядок, накрасится и пойдет с подружками на дискотеку. Всех своих жителей дом любил отеческой любовью. Ко всем благоволил и был рад тому, что они все в нем живут.

А вот идет к подъезду еще одна жительница, она въехала совсем недавно. Хорошая девушка, спокойная. Дверь всегда придерживает, чтобы сильно не хлопала. Очень положительная! Глядь, она сегодня с подругой! Наконец-то! А то всегда одна-одинешенька. Только мужчина к ней какой-то пару раз заглядывал, да перестал почему-то…

Дом вздохнул и погрузился в дрему, созерцая прекрасный заход солнца. Скоро ночь.

Мы с Наташей поднялись в лифте на верхний этаж, зашли в квартиру и закрыли дверь.

Я огляделась. Квартира у Наташи была большая, светлая и уютная. В просторной прихожей я насчитала пять дверей.

– У тебя две комнаты?

– Да, вот уборная и ванная, здесь кухня, дальше спальня и зал, – показала хозяйка. – Проходи в ванную, мой руки и за стол. Я пока накрою нам ужин.

Я подчинилась, помыла руки и умылась прохладной водой, смыв косметику, которую использовала для создания образа великого и ужасного экстрасенса.

– Наташа, я здесь, – провозгласила я, присаживаясь на мягкий стул на гнутых ножках. – Мне у тебя нравится, стильно, но не вычурно.

– Спасибо! Я старалась придать квартире уют. Люблю, когда много света.

– Мне тоже предстоит ремонт, уже заказала новый кухонный гарнитур. Красиво будет!

– Здорово!

Так за ничего незначащими разговорами мы и провели время приготовления ужина.

Когда стол был накрыт, Наташа удивила меня большой тарелкой восхитительно пахнущих жареных пельменей.

– Вот это да! Не думала, что ты ешь такое!

– На самом деле не ем, но, думаю, что сегодня можно сделать исключение. Сто лет не баловала себя «красными» пельменями.

– Красными?

– Ну да, смотри, они при обжарке приобретают красный оттенок на поджаристых бочках. В детстве мама порой готовила такие. И это всегда был праздник для меня. Как же! «Красные» пельмени с соусом. Ммм!

– Наташа, у меня для тебя много новостей, и я, честно признаться, не знаю, с чего начать.

– Начни с правды, Таня. Нет ничего хуже лжи.

И я поведала Наталье все, что удалось узнать в офисе компании Ивана Соколовского, а также от меркантильной Милы.

Наташа в очередной раз удивила меня своей силой духа. Она молча выслушала рассказ, не перебивая и не задавая вопросов. Лишь порой прикусывала нижнюю губу и переплетала пальцы рук.

Когда повествование подошло к концу, она прямо взглянула на меня и сказала:

– Я, оказывается, никогда не знала собственного мужа. Мила права, я – доверчивая курица, которая боготворила мужчину, недостойного моей любви и уважения. Но как бы там ни было, я должна узнать, кто его убил, а теперь я ни секунды не сомневаюсь в том, что это именно убийство, ведь Иван был тем еще двуликим Янусом.

– Уверена, что хочешь продолжать копаться в этом деле? Что-то мне подсказывает, что скелетов в шкафу Соколовского еще, ой, как немало.

– Уверена на сто процентов. Иначе я буду не я, если не доведу дело до конца. Каков дальнейший план?

– Нам нужно понять, есть ли алиби у Милы и Дениса на момент смерти Ивана. Также следует выяснить, кто еще мог нанести ему смертельный визит, для этого я опрошу жителей дома еще раз, вдруг полиция упустила какую-то мелочь, которая может оказаться важной. К тому же что-то в отчете об обходе жильцов меня смутило, пока не понимаю что, но чувствую, что это может стать ниточкой, за которую мы распутаем дело. Кстати, раз ты официально оставалась женой Ивана, то, получается, ты – наследник его состояния. Тебе стоит обратиться к вашему юристу и утрясти вопрос