Он не ответил, и я направилась к задней террасе. Когда я вышла на улицу, меня встретил дымный аромат его барбекю и еще одно знакомое лицо.

— А вот и она. — Фрэнк, сосед и друг моего дедушки, поднялся с шезлонга. Он хлопнул в ладоши, затем раскрыл объятия. — Я ждал, когда ты придешь к нам в гости.

Я засмеялась и вошла в его объятия.

— Привет, Фрэнк.

— Скучал по твоему лицу, милашка. Добро пожаловать. Рад, что ты теперь одна из нас.

Была ли я одной из них? Потому что я чувствовала себя чужой, и неприятные ощущения в животе предупреждали меня, что так может быть всегда.

Фрэнк отпустил меня, положив руки мне на плечи, чтобы осмотреть меня с ног до головы.

— Ты уже совсем взрослая. До сих пор не могу поверить, что ты наша начальница полиции. Я смотрю на тебя и вижу ту маленькую девочку с косичками, которая приходила и делала пирожки из грязи в саду Рейн.

— Как Рейн?

— Приезжай. Увидишь сама. Она будет рада, если ты ее навестишь.

— Я так и сделаю, — пообещала я, чувствуя себя виноватой за то, что не заглянула к ней.

Рейн и Фрэнк переехали в соседний дом, когда я была маленькой. В те выходные мы приехали навестить дедушку и бабушку, и я вспомнила, как здорово, что их «U-Haul» был из Миссисипи.

Они были старше моих родителей и моложе моих бабушки и дедушки, но после того, как бабушка умерла от внезапного сердечного приступа, когда мне было пятнадцать, Фрэнк и Рейн присматривали за дедушкой. Они были рядом с ним после смерти его жены.

И когда он потерял сына и невестку.

Фрэнк и Рейн были рядом с дедушкой, когда я не могла. Они были частью семьи. Фрэнк был лучшим другом моего дедушки. Теперь я была здесь, и мы все могли стать семьей.

— Ты останешься на ужин? — спросила я.

— Не могу. Я чинил этот старый джип для Рейн. Новое крыло только что привезли, так что мне нужно кое-что подправить. — Он шлепнул себя по плоскому животу. — И она обещала мне паэлью на ужин.

Фрэнк, как и дедушка, был серебристым лисом с широким и мускулистым телосложением. Летом они почти каждые выходные ходили вместе в походы, а на неделе ездили на машине в местный спортзал.

— Я лучше пойду, — сказал он.

— Я так рада тебя видеть, Фрэнк.

— И я тебя тоже, Уинни. — Он одарил меня доброй улыбкой, затем повернулся и пожал руку дедушке. — Не хочешь порыбачить завтра после работы?

— С радостью.

— Договорились. — Фрэнк помахал рукой, затем спустился по лестнице на терассу, пересек лужайку и скрылся в своем гараже.

— Как моя девочка? — Дедушка подошел и заключил меня в медвежьи объятия.

— Я в порядке. — Я прижалась к его широкой груди. Его сердцебиение было сильным под моим ухом, успокаивающий ритм, который был постоянным ритмом всю мою жизнь. — Как ты?

— Голоден.

Я рассмеялась и отпустила его.

— Что я могу сделать?

— Принеси мне холодное пиво.

Пока он жарил мясо для гамбургеров, я готовила булочки, начинки и салфетки. Затем мы вдвоем поели на терассе, а река за двором играла вечернюю музыку.

— Спасибо, что приготовил ужин, — сказала я, когда посуда была убрана, и мы отправились на вечернюю прогулку по его кварталу.

— Без проблем. Рад, что смог тебя разыскать. Я пытался позвонить по другому номеру. Там сказали, что твой ящик голосовой почты переполнен.

Вероятно, все сообщения были от Скайлера. Мы расстались четыре месяца назад, и постоянные звонки изматывали.

— Я не могу найти этот телефон. Я даже не знаю, когда я его потеряла.

— Я так и думал, — засмеялся он. — Как ты держишься?

— Я… всё нормально, — Не отлично. Не плохо. Просто нормально. — Прошла неделя.

— Я до сих пор не могу поверить, милая Лили Грин. Это разбивает мне сердце.

— Мне тоже. — В моей памяти всплыло расстроенное лицо Мелины. — Ты никогда ничего не говорил о самоубийствах.

Он засунул руки в карманы брюк.

— Не хотел взваливать это на тебя, пока ты так много переживаешь в Бозмене. И как бы ужасно это ни было, это часть жизни. Как здесь, так и в любом другом месте.

— Семь за десять лет. Тебе не кажется, что это много?

— Конечно, да. Каждый раз мы выделяем больше средств на консультантов в школе. У нас есть два бесплатных консультанта для членов общины. Но если эти дети не обращаются к нам, если мы не знаем, что им больно, как мы можем помочь?

Я вздохнула.

— Я не пытаюсь критиковать. Просто… это была долгая неделя.

Он разжал руку и обнял меня за плечи.

— Прости.

— Как ты думаешь, есть ли шанс, что это не самоубийства?

— Я хотел бы сказать «да». Я бы хотел, чтобы было другое объяснение. Но каждая из этих смертей была расследована. Большинство из них сопровождались записками.

— Лили не оставила ни одной.

— А может, ты просто еще не нашла её.

— Я продолжу поиски.

— Я знаю, что так и будет. Мне не нравится думать о том, как ты справляешься с этим. Это тяжело и трудно. Но кто-то должен нести это, и я доверяю тебе больше, чем кому-либо другому, что ты поступишь правильно.

— Спасибо. — Я прислонилась к его боку. Его вера в меня была непоколебима. Я заслужила ее. Я буду продолжать ее зарабатывать. Начиная с того, чтобы дать Мелине Грин любые ответы на вопросы о дочери.

— Сменим тему, — сказал он. — Я заходил к Вилли в субботу.

— Эм… хорошо.

Твою мать. Вилли не показался мне болтуном. Он бы не стал говорить о нас с Гриффином, верно?

— Он видел твою фотографию в газете, — сказал дедушка.

— Ты имеешь в виду газету сплетен?

В единственной газете, которую я читала, было не так уж много новостей. Не то чтобы я прочитала всю газету. Мне пришлось остановиться после первой страницы.

В статье о моем назначении на должность шефа меня называли полицейским-ребенком и утверждали, что единственная причина, по которой я получил эту работу, — это дедушка. Но статья вышла в среду. Я работала на хребте Индиго, потом с Мелиной Грин.

Дедушка позвонил и оставил мне голосовое сообщение, распаляясь и проклиная фамилию Нельсен. Когда я прослушала его сообщение, а затем зашла в продуктовый магазин, чтобы купить газету, уже стемнело. Когда я, наконец, села читать статью, мне было уже не до того.

— Вилли упомянул, что вы с Гриффином Иденом были там вместе на прошлой неделе.

Ну черт бы тебя