– Тасмания и ее гуманоиды вне сравнений. – Его подтаявший сочный баритон прокатился теплой волной по ее позвонкам, ее веки прикрылись. Знакомый по регате запах хвойного мыла поддразнивал ее ноздри. Нахлынуло неведомо странное томление оттого, что он позади, за ее спиной.

Обернувшись, она водрузила пакет со всякой всячиной на дымчатое стекло обеденного столика, зарезервированного под его помигивающий компьютер, и наконец взглянула на причину, побудившую ее пока что оставаться здесь.

– Вы тоже из травоядных. Мы квиты.

Едва брезжит свет в закутке, сумрачный воздух загустел от повисшего напряжения. Он прочесал ладонью спутанные волосы – явно не впервые за сегодняшний вечер.

Она улыбнулась и потянулась к пакету, холодея от предчувствий. Сбросила сандалии.

– Как ни глупо, я уже закатилась сюда.

Она принялась выкладывать содержимое пакета на стол. Бутылка ее любимого белого игристого, корзиночка с клубникой, нарезка сыров в фирменной упаковке. Виноград.

– Что все это значит?

– Новый год, – она глянула на отсчет времени на онемевшем телеканале, – через четыре минуты и двадцать секунд. И я хочу отпраздновать.

– Хорошо. Ладно. Все-таки Новый год.

– Так и есть.

Похлопав вспотевшими ладонями по бедрам, она еще раз взглянула на экран. Публика надрывно веселится на кругах Сиднейской набережной.

– Три минуты. – Что ж, на всякого мудреца довольно простоты, и она принялась открывать бутылку шампанского. – Не хочется выглядеть одиноким клоуном в глазах публики. – Да хранит ее этот фольговый колпачок.

Он покачал головой:

– Клоуном – никогда. Ты выглядишь великолепно. Сексуально и гламурно. Чертовски неотразимо. Почти.

Ее кровь засахарилась, просто сироп, однако голосок звенел все так же беспечно.

– Не стоит благодарности. Бокалы? – Она колдовала над оберткой и наблюдала, как он подошел к бару и подцепил, нет, не хрустальные фужеры, пару высоких стаканов. Замечательно. Она не будет придираться к мелочам, не до того.

Хлопнула пробка, и бодрое шипение беспроигрышно озвучило номер.

– Наилучшее, от Тасси. – Она наполнила бокалы, он держал их в руках, затем поставила бутылку на стол. Он вручил ей бокал, их пальцы соприкоснулись слегка, однако вполне чувствительно для нее. В ушах зазвенел ветер. Как в тот – самый последний – раз, когда Джетт прикоснулся к ней. Она вгляделась в высь непроницаемо темную.

– Счастливого Нового года, Джетт Дейвис.

– И тебе.

Они отпили вина для дегустации. Она прислушалась, как шипучие пузырьки проскальзывают в горло, облизнула сладкие губы и сказала:

– Если не возражаешь, взаимно. – Подхватила фольговый козырек. Приподнявшись, нахлобучила убор на его макушку, для надежности подвела под подбородок резинку. Щелк! И мужественно улыбнулась. – Еще сорок пять секунд, и стрелки сойдутся. – Она зачарованно посмотрела на его губы и вошла в соблазн. – Могли бы не дожидаться.

Она так и не поняла, кто взял на себя инициативу, но знала наверняка, его губы на ее губах, и она теперь не отсчитывает последние секунды до полуночи.

Во всем мире для нее остался только он, парень, которого она целует. Пахнет шампанским, мускусом и сладостью соблазна. Кружит ей голову. Сводит ее с ума и посылает туда, куда указал. И она ждет не дождется повторения.

Как Джетт ни сопротивлялся, но их губы каким-то образом соприкоснулись, и он уступил. Его бодрят ее забавные сюрпризы, а ее губы так нежны, теплы и податливы. Он беспечно объял ее и притянул ближе, ее тело тает и обтекает его плоть, словно ромовая подливка над сливовым пудингом.

Он услышал, как телевизионный секундомер отсалютовал Новому году, поднял голову и всмотрелся в предстоящее очаровательное наваждение. Отблески цветных уличных фейерверков на ее лице.

Ее глаза сияли звездным светом, губы слегка дрожали, когда она встретилась с ним взглядом.

– Счастливого Нового года, – тихо сказала она. – Еще раз.

Он не мог не улыбнуться в ответ. Затем позволил себе небрежно потрепать ее тугие ягодицы и покрепче обнял, вжимаясь в нее чреслами.

– И тебе того же.

В ответ она застонала, повеяло ее сладким дыханием.

– Так хорошо. – Она расплылась в улыбке, обхватила ладонями его подбородок и повернула его лицо к себе. Он был только рад подчиниться. Ее пальцы приятно перебирали и прочесывали его волосы до кожи. Твердые и гибкие. Уверенные и сильные. Понимающие, что к чему. Он прикрыл глаза и постарался не воображать, как эти пальцы прощупывают иные части его напряженного измученного тела.

Легким движением рук прогладил ее спину снизу вверх, она восторженно задрожала и склонилась ближе. Твердые груди уперлись в его торс, он чувствовал ее острые соски сквозь тонкие покровы одежды. Она возбуждена. Готова. Очень, очень соблазнительно.

Только Оливия не из тех разбитных девчонок, которые иногда доставляли ему кратковременное удовольствие. Как бы ей ни хотелось причаститься, он не мог себе позволить обойтись с ней таким образом. Кроме того, она лучшая подруга Брианны. Не путана.

Так что этот поцелуй исключительно для проформы. Сувенир. Новогодняя забава.

Он не помнил, как долго они стояли, подражая слившимся стрелкам хронометра, но через какое-то время пришлось высвободиться, глотнуть воздуха.

Он воспользовался передышкой, чтобы хоть немного прийти в себя, освободиться от магических чар.

– Не стоит развивать эту идею. – Он нарочито медленно проговаривал каждое слово. Для себя и для нее.

Оливия затуманенными от желания глазами смотрела на его метания и медленно наливалась яростью разочарования. Потому что видела его потемневший взгляд, ощущала мощный гребень напрягшейся мужской плоти и понимала, его слова лживы.

– Почему?

– Потому. Если ты останешься, и мы завершим то, что начали неделю назад, утону здесь с тобой, капитан.

Его признание чувствительно потрясло ее. Нет, она не оставит свой мостик, достучится.

– Я переоценила наши взаимоотношения. Не пугайся, все будет весело и забавно. Это точно.

– Забавно, – эхом откликнулся он, и его брови сошлись, очевидно, не ожидал, что ее нотация завершится столь вольной кодой.

– Ты не тот парень, который заводит лишь одну женщину, ведь ты не настолько доверяешь людям, чтобы заводить друзей? Потому всего лишь забава. Или есть иная возможность? – Оливия подхватила со стола магазинный пакет. Рука ее немного дрожала, но она вытянула бумажный пакетик с самого дна.

Он бросил взгляд на упаковку, затем на нее. Малиновый румянец поднялся до самых скул.

– В какую каверзу ты собираешься нас втянуть?