Флора сидела на полу все в той же позе.

Вся эта история с воскрешением просто не укладывалась в голове, но больше всего Эльви волновалась за внучку — такое потрясение, да еще с ее нервами...

Эльви присела рядом с Флорой и даже обрадовалась, когда та подняла голову и спросила:

— Что он там делает?

Значит, держится пока, раз интересуется.

— По-моему, изображает видимость жизни, — ответила Эльви.

Флора коротко кивнула, как будто и без того знала ответ. Эльви растерялась, не зная, как поступить. По-хорошему нужно было отправить Флору домой, но как? Автобусы уже не ходят, а Маргарета с Йораном в Лондоне.

Впрочем, она бы и так не стала звонить дочери. Несмотря на всю ее предприимчивость, в критических ситуациях Маргарета легко впадала в истерику. Она бы, конечно, приехала, все уладила, отдавая распоряжения своим визгливым голосом, — но рано или поздно это закончилось бы нервным срывом.

Чертов Туре!

Да уж. Чем больше она об этом думала, тем больше в ней росло раздражение в адрес мужа. После всего, что она для него сделала! После стольких лет супружеского долга...

Стоп.

Эльви даже улыбнулась неожиданной мысли, пришедшей ей в голову. Может, это и буквоедство, но разве не сказано: «В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас»?

Она бросила взгляд на закрытую дверь. Смерть их разлучила. Туре умер. Следовательно, теперь это не ее забота. После смерти она ему ничего не должна, — по крайней мере, в той клятве сорокатрехлетней давности про это ничего сказано не было.

Флора издала какой-то невнятный звук, и Эльви переспросила:

— Прости, что ты сказала?

Внучка посмотрела ей прямо в глаза и отчетливо произнесла:

— У-ууу...

Эльви охватило отчаяние. Так она и знала! Не уберегла ребенка... Она метнулась к Флоре, принялась гладить ее по щекам:

— Прости, прости меня! Я сейчас вызову такси, хорошо? Слышишь, сейчас будет такси, и мы уедем отсюда, ты и я, хорошо?

Флора медленно покачала головой, перехватив ее руки, и снова произнесла, на этот раз с тенью улыбки на лице:

— У-ууу...

И тут Эльви поняла. У нее вырвался короткий смешок. Это была шутка. Флора изображала зомби из игры.

— Боже, Флора, как ты меня напугала! Я уж подумала...

— Извини. — Флора окинула комнату своим обычным ясным взглядом, в котором уже не было и следа отрешенности. — Ну, так что мы будем делать?

— Флора, детка, я не знаю.

— Тогда нужно рассуждать логически, — предложила она. — Во-первых, давай подумаем: существует ли хоть малейшая вероятность того, что он и не умирал? Ну, может, это был летаргический сон какой-нибудь или что-то вроде того.

Эльви покачала головой:

— Нет. Разве что у всех одновременно случилось помутнение рассудка. И потом, я же совсем недавно его видела, когда относила костюм... Флора, послушай, с тобой все в порядке?

— Да, да, все нормально. Просто я хочу... разобраться.

Эльви была потрясена. Девочка сидела и спокойно рассуждала, загибая пальцы и перечисляя возможные варианты — ни паники в голосе, ни дрожи в руках. От недавнего страха не осталось и следа — теперь в ней заговорили трезвость и рассудительность дочери юристов — качества, которые она прежде терпеть не могла.

— Во-вторых, — Флора загнула другой палец, — если он все-таки умер, то из-за чего он воскрес? Может, это имеет какое-то отношение к тому, что произошло в саду?

— Ну... Пожалуй.

— В-третьих...

Эльви вдруг поняла, что творилось с Флорой. В ее резкой перемене настроения не было ничего хорошего. Рациональность ее мышления объяснялась тем, что она просто-напросто стала относиться к происходящему, как к компьютерной игре, — невероятные события она рассматривала, как цепь задач, которые нужно решить.

Ничего, — подумала Эльви, — пусть лучше так.

— В-третьих, — продолжила Флора, — нужно выяснить, видим ли это только мы с тобой, или все это происходит... на самом деле. Ну, ты меня понимаешь.

Эльви вспомнила холод плеча под рукой.

— Думаю, на самом деле. И еще, мне кажется, нужно вызвать «Скорую».

Флора вскочила с пола:

— Можно, я?

— А может, лучше...

— Ну, бабуль, ну пожалуйста!

Флора умоляюще сложила руки, и Эльви оставалось только пожать плечами. Она не понимала энтузиазма внучки, но это было лучше, чем нервный срыв. Флора бросилась звонить, а Эльви осталась сидеть на полу, погруженная в раздумья.

Все это неспроста.

23.10—23.20 В г. Стокгольме и прилегающих областях наблюдается феномен возвращения к жизни граждан, ранее числившихся усопшими.

23.18 В р-не Сулькаттен, неподалеку от дома престарелых, обнаружен обнаженный гражданин преклонного возраста. На расспросы не реагирует. На место происшествия вызван наряд полиции для водворения гражданина по месту жительства.

23.20 В р-не Сольна, в непосредственной близости от корпуса отделения судебно-медицинской экспертизы Каролинского института, грузовой автомобиль совершает наезд на пешехода. К моменту прибытия полиции молодой человек, ставший жертвой наезда, покинул место происшествия. По уверениям водителя транспортного средства, пребывающего в состоянии шока, у жертвы наезда наблюдалась открытая рана в районе брюшной полости. После столкновения с грузовым автомобилем молодого человека протащило несколько десятков метров по асфальту, в результате чего пострадавший получил тяжкие телесные повреждения. Невзирая на критическое состояние, пострадавший встал и покинул место происшествия.

23.24 На пульте службы спасения принят первый телефонный звонок. Сигнал поступил от гражданки преклонного возраста, заявившей о неожиданном возвращении своей покойной сестры, преданной захоронению две недели тому назад. При жизни покойница проживала с вышеупомянутой гражданкой в течение пяти лет.

23.25 Штатные работники больницы Дандерюд поднимают сигнал тревоги и начинают обзванивать дома престарелых и церкви, располагающие собственными моргами и покойницкими, чтобы проинформировать их о происходящем.

23.25—23.45 Поступает около двадцати заявлений о гражданах престарелого возраста, блуждающих по городу.

23.26 Нильс Лундстрём, пенсионер, по профессии фотограф-натуралист, делает фотоснимок, оказавшийся на первой полосе утреннего номера газеты «Экспрессен»: семеро стариков в саванах выходят из здания морга при церкви в р-не Тэби и бредут по кладбищу в сторону выхода.