— Дядюшка! Крошка! — скулила Яя. — Как я без вас буду? Яя без вас пропадёт!

— И я пропаду! — прохлюпал Хвостик.

— Братец, сходи погляди, что с ними сталось. Яя боится, — попросила Яя.

Когда-то давно Яя видела мёртвого дикобраза, раздавленного на дороге, — такого жалкого, сплющенного, наверно тоже жертву безжалостного шурум-бурума.

— Не пойду! — заупрямился Хвостик. — Не хочу на них смотреть… на таких. Боюсь! — Он вцепился сестрёнке в лапу. — Или уж давай вместе пойдём. Всё-таки вдвоём не так страшно.

Брат и сестра с трудом выбрались из колючего куста, едва не оставив на шипах клочки своих шубок. Оба двинулись к шоссе, зажмурившись от ужаса. От волнения Хвостик даже позабыл о девизе сурикатов: «Хочешь жить — держи ушки на макушке» — и не проверил, нет ли поблизости врагов. Почувствовав под лапками твёрдую поверхность дороги, Хвостик всё-таки открыл глаза и…

О радость! О диво! Каким-то чудом добрый старый дядюшка Кураж уцелел, и Крошка тоже! Они сидели на противоположной обочине, и Крошка старательно обмахивал дядюшку шлемом.

А больше Хвостик ничего увидеть не успел, потому что не осмотрелся в поисках врага и поплатился за свою неосторожность. Огромная тень беззвучно упала на него с ясного синего неба.

То был Свирепый Сыч.

К счастью, Яя успела разожмуриться и увернуться от хищной птицы. Малышка пронзительно заверещала, сшибла Хвостика наземь и утащила обратно под куст. Там они завопили от ужаса уже вдвоём, опасаясь, что в любое мгновение Свирепый Сыч доберётся до них и унесёт ввысь, терзая острыми когтями и крючковатым клювом.

С дороги донеслись ещё чьи-то крики ужаса и довольное уханье Сыча. Затем настала угрожающая тишина. И вдруг Крошка Чудик звонко крикнул:

— На тебе, гад летучий! Получай!

Что-то глухо шмякнулось, а через секунду Яя и Хвостик с удивлением увидели, как Свирепый Сыч с разгневанным клёкотом пытается оторваться от земли, сверкая жёлтыми злющими глазищами.

Сыч кренился то на один бок, то на другой, но взлететь никак не мог. Перья с него так и сыпались. Похоже, кто-то задал врагу настоящую взбучку!

Но что это? Кто у Сыча в когтях?! Неужели Крошка? Или дядюшка? Что же с ним будет?

Сыч оттолкнулся от земли и начал набирать высоту.

Хвостик понял: сейчас случится нечто ужасное. И он поспешно закрыл сестрёнке глаза лапками.

Клёкоча и бранясь, Сыч всё кружил на месте, но наконец разогнался и улепетнул ввысь.

Хвостик и Яя не знали, что предпринять. Если Свирепый Сыч унёс Крошку, они никогда больше не увидят братца.

— Побереги-и-ись! — завопил кто-то с неба.

Кто-то с треском и хрустом шлёпнулся прямо на куст, под которым прятались напуганные сурикатики.

— Это Сыч? — пискнула Яя. — Он вернулся по нашу душу? Ой-ой-ой!

Куст снова затрещал и захрустел громче прежнего, и раздался торжествующий голос:

— Нас так просто не возьмёшь, клянусь всеми скорпионами Калахари!

Ветки ломались, листья летели в разные стороны, и малыши поняли, что в кусте барахтается вовсе не Сыч, а дядюшка Кураж.

— Насыщенный день! — объявил дядюшка, вытряхивая песок из шерсти, шарфа и шлема. Потом поправил ошейник. — Я было думал, что шурум-бурум меня раздавит, но Крошка не позволил!

— Шурум-бурум был так близко, я даже кругляши рассмотрел! — с трепетом сказал Крошка Чудик. — По два с каждого боку, и из-под них песок и камни так и летят. Но под брюхом у шурум-бурума кругляшей нет, вот я и потащил дядюшку на середину дороги. Шурум-бурум промчался прямо над нами, но не задел. А потом сразу Сыч! Бр-р-р!

— Сыч полагал, будто теперь я от него не уйду, — вмешался в рассказ дядюшка. — Подлый, коварный мешок с перьями! Проклятущая птица!

— Дядюшка, но мы видели, как он тебя сцапал! — воскликнула Яя. — Думали, тебе конец!

— Сцапать-то он сцапал, да только не меня, а рюкзак, — объяснил дядюшка Кураж. — А я вывернулся. Ха-ха-ха, невкусную добычу заполучил Сыч на сей раз!

— Как здорово, что вы оба уцелели! — Хвостик обнял дядюшку и потыкался в него носом. — Мы так напугались!

Потом он обнял Крошку Чудика.

— Итак, мы живы, целы и почти что невредимы, а всё благодаря Крошке! — Дядюшка встряхнулся.

— Так ведь ты сам научил меня держать ушки на макушке, — пискнул Крошка.

— Спасибо на добром слове. Но одной бдительности мало, нужна ещё и смекалка! Вот благодаря чему ты спас нас обоих — не растерялся!

— А что Крошка сделал? Я не поняла! Яя не поняла! — вмешалась Яя.

— Сейчас расскажу. — Дядюшка сел поудобнее. — Итак, мы валялись на дороге, я носом в землю, а Крошка на спине. Ни зги было не видать — пыль от шурум-бурума закрыла даже солнце! Где уж тут уследить за Свирепым Сычом. А тот наверняка смекнул, что сейчас самое время напасть, ведь кушать подано.

— Но Крошка успел увидеть Сыча! — понял Хвостик.

— Только потому, что на мне были приставные глаза Болтунов, — заскромничал Крошка и поправил плоские блестящие чёрные щитки на носу. — В них можно смотреть прямо на солнце — и хоть бы что!

— Едва заметив Сыча, Крошка не растерялся и сунул лапки мне в рюкзак. Там он быстро нашёл одну из круглых блестящих звёзд, помните, в которые играют детёныши Болтунов?

— И ты швырнул её в Сыча? — запрыгала от радости Яя. Она бы и сама не отказалась швырнуть в Сыча чем-нибудь потяжелее/

— Крошка придумал куда лучше! Он подставил звезду под солнечные лучи, звезда засверкала, и Сыч ринулся на нас с небес, не веря своему счастью. Но он едва не ослеп от блеска и… — дядюшка покатился со смеху, утирая глаза, — и склевал звезду, так что, надеюсь, он подавится! Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!

— Какой ты умница, братец! — восхитилась Яя, приплясывая вокруг Крошки.

— Вот уж и правда — блеск, а не идея! — подхватил Хвостик. — Я-то думал, это я самый умный из всех…

— Именно — блеск, а не идея! — повторил дядюшка. — Проклятая птица теперь от нас отвяжется. — Он вздрогнул и встряхнулся. — Ух и приключение, второго такого не надо!

— Много приключений сразу. — Яя тоже встряхнулась по примеру дядюшки и так распушилась, что стала в три раза больше самой себя.

— Мы хотели приключений — мы их получили. Даже слишком много. — Хвостик встряхнулся вслед за остальными. Ему было немножко завидно, что Крошка проявил такую смекалку. Но совсем чуть-чуть.

К закату путешественники подыскали себе удобную нору для ночлега, но, прежде чем объявить отбой, дядюшка велел всем как следует вычистить шубки и причесаться. Ведь сегодня пришлось столько валяться в пыли, да и блох по пути они набрали предостаточно.