— Но вы каким-то образом оформили мне надбавку старосты, хотя я ей больше не являюсь, — театрально удивляюсь я.

Студенты затихают, прислушиваясь к разговору, а лицо Царёвой идёт пятнами.

— О какой надбавке ты говоришь? — голос её звучит визгливо, губы подрагивают. Пальцы белеют, сжимая сумку так, что длинные ногти вот-вот пропорют кожу. — У тебя просто повышенная стипендия. Да!

И, воспользовавшись моей заминкой, стремительно идёт к выходу. Я же столбенею, не веря ушам.

Вот оно что?!

— Царёва впервые поставила девушке пятёрку? — слышу шепотки.

— Быть не может!

— Иначе, как у Тани могла быть повышенная стипендия, с её-то трояком?

— Да, и я помню, что была тройка, как у всех…

— Неужели Николь Романовна исправила оценку задним числом?

— Но почему? Подмазала? Похоже, наша принципиальная староста действительно превратилась в тыкву…

Поднимаю голову и, ощущая на себе колкие взгляды сокурсниц, невольно ёжусь. Если скажу, что это из-за Марата, поверят?

— Таня никогда не пошла на подобное! — возмущается Лола.

— У неё и денег-то нет, — холодно добавляет Даша.

— Тыковка? — слышу весёлый голос Марата. Он подходит ко мне и протягивает розу. — Держи. Это тебе!

— Цветы? — проносятся шепотки. — За что?

— Ты пропустил лекцию, — мрачно замечаю я.

Не так я представляла себе этот момент. Хотелось романтики, волшебства, а получилось серо и буднично. Как одолжение… Нет! Как грёбанная благодарность. Сам-то какой счастливый!

— Был у Качаева, — Ахматгариев довольно улыбается. — Физиологию сдал! Спасибо за твой совет, я бы сам до такого простого способа не додумался. Только тс-с… Никому не говори. Ты же понимаешь? Репутация!

Сунув руки в карманы, уходит, счастливо насвистывая. А у меня сердце падает в желудок. Я всего лишь посоветовала попробовать сдать в качестве курсовика систему тренировок, которую разработал для себя Марат, но в свете последних событий все подумали о другом.

Даже подруги молчат! Это больно. Смотрю на них и качаю головой. Они же не верят, что я на самом деле могла подкупить учителя и посоветовать то же Марату?

Глава 21. Копирование техники боя соперника

Гиперотвественность меня в могилу сведёт. Вроде придумала план, но следовать ему так сложно! Как отказать, когда на кону стоит так много?

— Таня, что делать с угощением? — дёргают меня со всех сторон. — Я писала Марату, но он не отвечает.

— Таня, студенты деньги не сдают, мол, нет сейчас. А на праздник все хотят!

Невозможно спокойно пройти по университету, у меня уже голова кругом!

— Таня, пожарные устроили проверку и изъяли половину всего, что мы приготовили! Что делать? Ахматгариев не читает наши сообщения. А ты всегда что-то придумывала!

В перерыве убегаю на крышу и кричу в серое, покрытое тучами, небо:

— А-а-а! Да за что всё это мне?!

— Тыква?

Вздрагиваю и оглядываюсь, не ожидая кого-то встретить. На старой скамейке, которая невесть как оказалась здесь, лежит Марат. Он приподнимается и смотрит с интересом:

— Чего разоралась? Я только задремал.

Иду к нему и встаю руки в боки:

— Ты что здесь делаешь? Меня чуть на лоскуты не разорвали!

— Из-за розы? — он самодовольно выгибает бровь.

Сжимаю губы, чтобы не вырвалось предложение, куда он эту розу может себе засунуть. Маме бы не понравилось, скажи я такое сыну Дамира. Но он заслужил, честное слово. Выдыхаю, чтобы унять желание придушить Ахматгариева, а потом холодно сообщаю:

— Ты в чат старост когда в последний раз заглядывал?

— Когда ты меня добавила, — пожимает плечами и зевает. — Дай поспать. Я до трёх утра готовил курсач…

И тут у меня заканчивается терпение.

— У тебя должны стоять уведомления! В чат нужно заходить каждую перемену, в универе постоянно что-то случается, надо держать руку на пульсе и сразу же реагировать. А ты и в ус не дуешь! За мной по пятам ходят, просят вмешаться и решить проблемы, а их всё больше. Это как снежный ком…

— Вот потому тебя чуть не разорвали, — перебивает Марат. — Сама виновата!

От его наглости у меня на миг пропадает дар речи. Но потом я собираюсь с мыслями.

— Марат, я согласилась на твоё так называемое наказание не потому, что считаю себя твоей должницей. Хотя признаю, что проиграла… Не важно! Я действительно хочу тебе помочь.

— Потому что влюбилась, — смотрит на меня искрящимися весельем глазами.

— Нравится меня дразнить? — я снова начинаю злиться.

— Угадала, — он берёт меня за руку и тянет к себе. — Присядь, отдохни немного…

Вырываюсь и шиплю, едва сдерживаясь:

— В твоих интересах находиться от меня как можно дальше, Ахматгариев. Мне до смерти хочется тебя придушить!

— От ненависти до любви один шаг, — самодовольно улыбается он.

— Р-р-р! — сжимаю кулаки.

Марат вдруг вскакивает и поднимает руки, вставая в стойку.

— Злишься? Хочешь врезать? Так бей!

— Совсем с катушек слетел? — опешив, восклицаю я.

— Бей, говорю.

— Иди ты… — разворачиваюсь и собираюсь уйти, пока действительно не вмазала этому придурку.

Но Марат хватает меня за руку:

— Тебе сразу станет легче, поверь. И не бойся, ты не способна сделать мне больно. Бей!

Разворачиваюсь и отвешиваю ему смачную пощёчину. Ахматгариев замирает в растерянности, а на его щеке наливается краской отпечаток моей ладони. Я выдыхаю:

— Действительно легче. Спасибо. Тебе точно не больно?

Марат моргает и медленно опускается на скамью, и у меня вдруг появляется чувство вины.

— Ты же сам попросил. — Сажусь рядом. — Марат, я искренне хочу тебе помочь, но причину ты не угадал. Ты сын мужчины, которого обожает моя мама, и я не хочу, чтобы она или Дамир расстраивались из-за сложившейся ситуации. Я верю, что ты легко справишься, если немного помочь. Но эта помощь требует немалого времени и сил, поэтому я попросила тебя взять обязанности старосты. У меня это отнимало столько же, сколько уходило на учёбу! Если ты не справляешься, то скажи. Я вернусь в чат старост, а ты найдёшь себе другую…

В груди неприятно ёкает, но я продолжаю как можно холоднее:

— …Помощницу. В нашем университете много умных и ответственных девушек, а убедить их помочь для тебя раз плюнуть.

— То есть ты отказываешься? — мрачнеет Марат.

— Лишь предлагаю ещё раз подумать над моими условиями, — качаю головой.

— Если сдашься в начале боя, то будешь полной дурой, — неожиданно заявляет Ахматгариев.

У меня дыхание перехватывает от обиды, а Марат жёстко продолжает:

— Не замечаешь, что тебя используют? В том чате я насчитал двадцать шесть человек, звёздочкой вызывают лишь тебя. Раз сто в день! И это я просмотрел только последний месяц. Тебе сели на шею и ножки свесили, а ты и рада? Работаешь за всех, проверяешь сообщения каждую