городские власти, ведь задевало только омут — приют обездоленных, которым некому жаловаться.

— Это — уж точно не твоя забота, Бел-Атар. Ты, коли надумаешь внести свой вклад, то надлежащую награду получишь.

— Я спрашиваю не потому, что забочусь об оплате собственных трудов! Вот дурак! — парнишка резко дёрнул головой, как бы отбрасывая в бок волосы, которых у него уже не было и к отсутствию которых он ещё не успел привыкнуть.

Затем Касарбин ещё пару раз отхлебнул из массивной кружки, вытер рот и провозгласил:

— Я спрашиваю потому, что забочусь о твоей сохранности! Тебе что, жизнь более не дорога?

— Дорога. Но имеется кое-что дороже жизни, — твёрдо и уверенно, но совершенно спокойно выдал Гвальд, кладя руки перед собой.

Да, вот так просто… Именно такого ответа и ожидал Бел-Атар от начальника дворцовой стражи Янтарного дворца, первого, среди сослуживцев и однополчан. Этот здоровяк ничуть внутри не изменился.

Раздражённо откинувшись на спинку длинного деревянного сидения, Касарбин скрестил руки на груди и проворчал:

— Надеюсь только, что это «кое-что» — не золото и не шелка.

Внезапно в центре огромной двухэтажной таверны — части обширного постоялого двора — завязалась какая-то бурная возня, которая обещала вот-вот перерасти в драку. Прямо перед хозяйским прилавком компания из разношёрстной публики играла в азартную забаву, и страсти накалялись.

— Слушай, Гвальд. Не надо мне ничего рассказывать, я не желаю об этом знать… Но я помогу вам.

— Наивный, словно мальчишка, — щетинистый мужчина растянул губы в ухмылке. — Думаешь, я бы сразу тебе всё выложил? Это как-то не рачительно! Торт едят по малым кускам, а не заглатывают его разом.

Чуток помедлив и пораскинув мыслями, он шёпотом добавил:

— Тебе действительно будет лучше многого не знать, так безопасней. Но нам очень, очень пригодится твой талант, Бел-Атар… тан?

— Да, — игриво и расслабленно отчеканил Касарбин, и его глаза засияли, — теперь я — твой «тан», — и поднял кружку в воздух, дожидаясь, пока приятель проделает то же самое. — И не важно, что это слово значит на других языках. Ныне я понимаю только наречие Элисир-Расара.

— Разве это в твоём обыкновении, напиваться до забвения? Грех забывать столь толковое и полезное.

Только-только мужчины звонко чокнулись полупустыми кружками, как таверна наполнилась оглушительным шумом.

— Ты и сам сейчас многого обо мне не знаешь. Я тоже изменился. Посмотри, как низко пал. Спелся с отъявленными головорезами и бандитами… что… что там происходит, Гвальд?

— Там «происходит» игра в дорон.

Чужестранец непонимающе вскинул вверх брови и скорчил такую забавную гримасу, что мастер Гвальд чуть было не расхохотался в голос.

— Доро́н — игра очень сложная и выиграть в неё почти нереально, поэтому в ней никто и не желает участвовать. Особенно, когда партия проходит под началом таких вот мошенников и шулеров, — мужчина стрельнул своими чернильно-карими глазами в смутьянов. — Лишь приезжие, иностранные купцы, желторотые юнцы, незаконнорожденные отпрыски знатных семей, дети и невежественные бабы становятся их жертвами. Ну, и деревенский люд. Разумного человека в дорон невозможно втянуть. Там нужно запомнить такие комбинации чисел, выпавшие на костях, что меня аж дрожь пробирает! Брр!

— Не может быть! Как она могла выиграть? Она ведьма! Ведьма! Накажем её! — взвизгнул один из «мошенников и шулеров», под руководством которого шла сегодняшняя партия.

— Проучим эту попрошайку! — подхватили его прихвостни.

— Держи её!

— Ха! — хмыкнул Бел-Атар, указывая кружкой в направлении нарушителей покоя. — А ты говорил: «невозможно». Но «ведьма» только что выиграла. Что ж, раз так, теперь мне больше верится в ваш план. Видимо, звёзды благоволят Элисир-Расару, ведь здесь случаются истинные чудеса!

Гвальд неодобрительно покачал головой в знак того, что Касарбину уже пора заканчивать вещать столь чванливые и напыщенные речи в стиле лунгов, к которым он был приучен сызмальства.

— Лови её! Держи попрошайку!

— Ведьма она! Ведь-ма!

Группа картёжников схватила совсем молоденькую барышню в простеньком тёмно-синем платье длиной до щиколоток, из-под которого выбивались нижние юбки, покрытые дорожной пылью и грязью. Ещё на ней были надеты удобные, но некрасивые ботинки, подходящие для долгих пеших прогулок, и плащ, и даже каждому близорукому стало б очевидно, что она — приезжая.

— Я не ведьма! И не попрошайка! — резко, но бесстрашно заявила девчонка, злобно искря глазами. — Плати! Ты дал мне слово, я выиграла при свидетелях! И все числа назвала правильно! Деньги на стол! Или ты не мужчина вовсе? Только мелешь языком!

— Она ведьма! Она затуманила наш разум своим хитрым колдовством!

— Змея! Жаба!

— Не мели ерунды! — взвизгнула несчастная.

Однако бойкую девицу уже держали за руки, да и внешний вид немного напакостил собственной хозяйке: на поясе у неё значилась сумка для сушёных трав и висел наточённый серп, а среди её скудной поклажи отчётливо выделялись две книги, перевязанные платком. И ещё каштановые волосы бедняжки слегка вились, в глубине обличая свой истинный цвет — тёмно-рыжий. Цвет ведьм.

— Гоните попрошайку прочь! — крикнул кто-то из толпы.

— Да! Долой её, если она ведьма! Из-за неё прокиснет молоко! — выпалила жена хозяина таверны, хлопотавшая за прилавком.

— Нет! Нет! Я не… я не ведьма, я правда… правда запомнила, клянусь вам, — наконец до барышни дошло истинное положение дел, она поняла, что народ собирается учинить над ней расправу, и страшно испугалась.

По спине девушки побежали мурашки, устремляясь к самым пяткам и выбивая почву из-под ног. Впрочем, создать такое впечатление помогло и то, что два бугая подняли её крошечное тельце вверх, так, что их вожак мог без помех встретиться взглядом со своей обидчицей.

— Гвальд! — встревоженно изрёк Бел-Атар. — Что происходит?

— Какая, к чёрту, разница? Благородный «рыцарь» Бел-Атар Касарбин возжелал выручить из беды «даму»? Хах.

Однако, посмеяться как следует у Гвальда не вышло, ибо его совестливый и честолюбивый приятель подскочил на ноги и направился к спорщикам. Мастер сердито передёрнул плечами, но тоже встал, выпрямился во весь рост, и опередил безоружного Касарбина, пока ситуация ещё не приняла скверный оборот.

— В чём дело? Зачем подняли шум и мешаете людям отдыхать? — внушающим ужас тоном проговорил Гвальд, вставая прямо напротив главаря картёжников. — Тан?

— А? Да? Да, тан, — не сразу сориентировался плешивый мужичок. — Эта девица — ведьма! И грязная попрошайка! Она обманом выиграла у меня в дорон.

— А разве ты не собирался проделать то же самое? Обманом выиграть у неё? А, тан?

— Ха… ха-ха-ха! — залилась вся банда, словно дикие горные обезьяны, но смех их звучал боязливо и чуть-чуть пристыженно.

В конце концов, даже если они никогда не сталкивались с глазу на глаз с мастером Гвальдом, правой рукой Главы братства Белой Семёрки, то определённо о нём слышали