class="p1">Из всего этого Гвалтьеро был согласен только с последним правилом, поэтому он сразу же отказал двум юношам из числа приехавших к нему: первый был слишком толст, а второй – сухорук. Для прочих началось первое испытание – на выносливость, выдержку и силу. С утра до вечера Гвалтьеро заставлял новобранцев бегать, носить тяжести, бороться друг с другом, метать копья, размахивать мечами в течение долгого времени – и совершать иные упражнения, нелегкие для тела, но необходимые для закалки будущего рыцаря.

В ходе первого испытания несколько человек сбежало из лагеря; Гвалтьеро был доволен, что избавился от слабаков, он использовал их пример для назидания остальным новобранцам. Упомянув слабость и трусость как черты, недостойные истинного солдата, Гвалтьеро пообещал, что тот, кто сбежит в бою, будет пойман и немедленно повешен. Суровый вид рыцаря не оставлял сомнений, что это обещание будет выполнено.

Второе испытание, собственно, и заключалось в проверке послушания будущих воинов. Оно проходило одновременно с первым: Гвалтьеро специально отдавал такие приказы, которые не могли не вызвать отторжения, и, к тому же, был чрезвычайно груб с новобранцами. Один из них попытался возмутиться, тогда Гвалтьеро попросту избил его и вышвырнул из лагеря; еще четверо сбежали той же ночью. «Вы пришли ко мне, чтобы стать настоящими солдатами, и я сделаю из вас настоящих солдат», – сказал Гвалтьеро тем, кто по-прежнему оставался верен ему.

Портрет мужчины в доспехах. Художник Лодовико Карраччи

Третье испытание было, по его мнению, самым серьезным: оно касалось душевных качеств новобранцев. Гвалтьеро не мог спокойно вспоминать фразу из кодекса о том, что «рыцарство – это приведенная в гармонию отвага»; эта фраза приводила его в бешенство. Он терпеть не мог умников, рассуждающих об отвлеченных предметах, а также идеалистов, вечно скулящих о чем-то возвышенном. Вопреки рыцарскому кодексу, Гвалтьеро был убежден, что именно те, кто одержим тщеславием, алчностью, жадностью и завистью, – и есть лучшие, самые надежные воины. С такими всегда было просто, ибо было ясно, чего они хотят, чего требовать от них, и как с ними себя вести.

Таким образом, третье испытание заключалось в выявлении умников и идеалистов с целью избавиться от них. Это испытание началось вскоре после того, как и Папа, и император отказались принять Гвалтьеро де Бриенне на службу, и он должен был действовать самостоятельно, предлагая свою помощь то одному, то другому свободному городу на севере Италии. Предложение помощи заключалось в том, что Гвалтьеро начинал разорять селения, принадлежащие городу: сжигать дома поселян, угонять скот и уничтожать посевы. Когда возмущенные городские власти спрашивали у рыцаря, на каком основании он это делает, Гвалтьеро отвечал, что вынужден так поступить, ибо не имеет средств для содержания себя и своего отряда. Тогда власти данного города предлагали Гвалтьеро откупные с тем, чтобы он перестал вести военные действия в городских владениях, и приступали к переговорам с рыцарем о привлечении его на службу, то есть соглашались платить ему за охрану своей территории примерно столько же, сколько он получал, разоряя ее.

На самом деле, такие переговоры велись лишь для видимости, потому что каждый крупный город имел собственные воинские силы для своей защиты, и надо было только выиграть время, чтобы собрать их, а небольшие города пользовались покровительством влиятельных синьоров или крупных городов, значит, тоже не нуждались в услугах Гвалтьеро. Он это отлично понимал и не надеялся на выгодное предложение до начала настоящей большой войны между городами, или между городами и императором, или между городами и святейшим папой, а пока довольствовался тем, что есть.

Узнав о приближении сильного воинского отряда, посланного очередным городом для борьбы с ним, Гвалтьеро быстро уходил в другую местность и там продолжал игру в кошки-мышки с новой жертвой. Поселяне стонали от постоянных грабежей рыцаря и всячески проклинали его, но он не обращал на это ни малейшего внимания; глупое мужичье совершенно не понимало военной тактики, а с точки зрения людей, сведущих в воинском деле, действия Гвалтьеро де Бриенне были безупречны. Единственно, что омрачало настроение рыцаря, это невозможность захватить чей-нибудь замок, дабы потребовать достойный выкуп с его обитателей за их освобождение. К сожалению, синьоры на севере Италии были привычны к постоянным войнам и хорошо укрепились в своих родовых гнездах, так что Гвалтьеро не мог подступиться к ним, но и без этого он получал достаточно средств и надеялся продержаться в Италии до ближайшей большой войны.

Выбранная Гвалтьеро военная тактика позволяла ему наилучшим образом провести третье испытание новобранцев. Что могло быть удобнее для выявления умников и идеалистов, чем разорение мирных сельских поселений? Одно дело, – сразиться в бою с сильным противником, подвергая свою жизнь опасности, и другое, – отнять у беззащитного крестьянина последнюю рубаху, надругаться над его женой, сжечь его дом, угнать коз и овец, вытоптать посевы и разорить виноградники.

Человек, непрестанно взывающий к Богу, имеющий в душе нелепые представления о благородстве и милосердии, не мог, конечно же, исполнять такие приказы и поэтому неминуемо должен был покинуть отряд Гвалтьеро, чего и добивался этот рыцарь, готовящий из своих людей идеальных воинов, но не идеалистов.

* * *

Франческо, Джеронимо и Клементино сидели у костра на берегу реки и ели похлебку из котелка. Их кони, мокрые от осеннего непрекращающегося дождя, бродили по лугу и щипали пожухшую траву. Спутанные гривы коней вяло развевались под порывами ветра; огонь под котелком вспыхивал и угасал, обдавая трех друзей едким дымом.

– Да, хорошо бы сейчас оказаться дома перед очагом, погреться, поесть настоящей еды, выпить молодого вина, – мечтательно произнес Джеронимо. – А еще лучше, – пойти к мадонне Лие, посмотреть на ее чудесное лицо, послушать ее медовый голосок, насладиться пением и стихами… А, Франческо? Хотел бы ты сейчас оказаться у мадонны Лии?

Франческо, задумчиво глядя на костер, ничего не ответил.

– Мадонна Лия божественна, – подхватил Клементино, – она королева нашего города. Я готов был выполнить любое ее желание.

– Ты и так выполнял, – заметил Джеронимо. – Помнишь, как ранним утром ты бегал за персиками для мадонны?

– А ты изображал по ее желанию осла. Мне говорили, что это было очень смешно, – сказал Клементино. – Или забыл?

– Не осла, а ослика, – возразил Джеронимо.

– Какая разница? – удивился Клементино.

– Большая! – отрезал Джеронимо.

– Никакой разницы, – что осел, что ослик! – заспорил Клементино.

– Это только для тебя! – не соглашался Джеронимо.

– Ну уж! – возмутился Клементино. – А ты как считаешь, Франческо? – он толкнул его в бок.

Франческо очнулся от своих мыслей и вопросительно посмотрел на приятелей.

– Ты слышал, о