Нужно отдать должное, и в первую очередь их офицерам и прапорщикам, совершившим своеобразный подвиг, — это по сути дела не войско, а стадо они с огневыми стычками все же довели в указанные районы.

У партизан постоянно случались конфликты с местным населением. Наши бабаи считали, что вокруг них единоверцы и родственные души, и поэтому не стеснялись, например, залезть под паранджу афганке или выкинуть нечто в том же роде. Больно и стыдно было смотреть на этих «защитников советского Отечества», а офицеров — искренне жаль. Остается загадкой, как, почему и кто отправлял таких людей для выполнения важнейшей, если судить по замыслам правительства, задачи. И, видимо, никто из руководства Туркестанского военного округа не понес ответственности за этот бардак.

В январе, когда, вероятно, наше посольство и силовики забросали соответствующие инстанции докладными, всех партизан оперативно поменяли на солдат-славян срочной службы, большинство из которых в экстренном порядке было призвано военкоматами и без всякого прохождения курса молодого бойца прямиком направлено воевать. Ребята рассказывали, что многие из них даже не успели пострелять из автомата, присягу принимали наспех, иногда прямо в эшелонах, а о каких-то военных знаниях и навыках, об изучении уставов не было и речи. Многие из этих мальчишек погибли в первых же боях, но те, кто выжил в этой никому не нужной, как оказалось, войне ценой своей крови и крови своих товарищей, стали настоящими профессионалами военного дела.

Неумолимо наступило время решить важную и непростую задачу: по-настоящему обустроить дивизию, создать условия для полноценной жизни и быта в полевых условиях, которые значительно отличаются от условий при нахождении войск на тактических учениях и полевых выходах в Витебске. И не просто обжиться, а предусмотреть все в соответствии с требованиями уставов — от оборудования палаточных городков, парков боевых и колесных машин, пунктов хозяйственного довольствия до наблюдательных пунктов и позиций боевого охранения. Не говоря уже о различных мелких, но крайне необходимых бытовых сооружениях. И все это нужно было сделать почти при полном отсутствии официально предоставляемых строительных и ремонтных материалов.

Кроме того, благодаря неразворотливости тыловиков ТуркВО долгое время десантников не ставили на котловое довольствие по нормам десантного пайка. А может быть, эта неразворотливость объяснялась тем, что в сложившейся ситуации они углядели возможность обновить неприкосновенные запасы продовольственных складов округа за счет Ограниченного контингента. Вот и кормили нас в основном красной рыбой, низкого качества перловкой, сечкой и пшеном. О фруктах, овощах и речи не было.

Проходили дни, появлялись новые проблемы. Одна из них, которую надо было срочно решать, — стирка и смена нательного и постельного белья для тысяч десантников, поскольку появилась реальная угроза распространения педикулеза. То есть, проще говоря, можно было просто завшиветь. Решили обратиться за помощью в прачечный комбинат бывшей Ферганской 105-й дивизии. Кого послать для решения вопроса? Ну, конечно же, начальника разведки, который в расформированной дивизии тоже руководил дивизионной разведкой.

Уже на следующий день я был в штабе своей бывшей дивизии. К моему великому удовольствию, застал в рабочем кабинете полковника Королева, командира расформированной 105-й вдд. Он ожидал приказа на убытие в Группу советских войск в Германии на должность командира мотострелковой дивизии и временно исполнял обязанности начальника гарнизона. Прямо в его рабочем кабинете без всякого промедления были решены все бытовые проблемы витебских десантников.

Конечно, встречу, как и положено офицерам, отметили. В тот момент у меня даже в мыслях не было, что через несколько лет я стану частым гостем в Фергане. После замены из Афганистана я буду служить в управлении боевой подготовки ВДВ и буду назначен куратором 387-го отдельного учебного парашютно-десантного полка, который обеспечивал подготовку для 103-й вдд, 56-й овдбр и 345-го опдп водителей «БТР-70» и колесных машин, снайперов, пулеметчиков, гранатометчиков и стрелков в Ферганском горном учебном центре. И поэтому мне часто приходилось бывать по служебным делам в полку. Моя семья проживала в Фергане до лета 1984 года, и я старался чаще бывать в этом городе, иногда сам напрашивался в командировку, благо начальство шло навстречу, чтобы лишний раз повидаться с сыном и женой и побаловать их московскими гостинцами. Через несколько дней я вернулся в Кабул и доложил командованию о том, что прачечный вопрос с повестки дня снят.

Время шло. Слухи о нашем выводе стали затихать, и генерал-майор Рябченко решил обустроить дивизию по единой методике — однообразие во всех частях и подразделениях. Для этого он решил оборудовать показательный палаточный городок, пункт хозяйственного довольствия, парк боевых машин и в этом городке провести показные занятия с командирами. Цель таких занятий — обязать всех оборудовать подобный городок у себя.

Само собой, для этой цели определили дивизионную разведывательную роту ст. лейтенанта Комара И.Г., палаточный городок был лучшим по сравнению с городками других подразделений. Я, как начальник разведки дивизии, вместе с командиром и старшиной роты составили план, как сделать все лучшим образом в расположении роты, парке боевых машин и на пункте хозяйственного довольствия, а также на складе боеприпасов и средств связи. Главное — качество. Само собой, хотелось не только не ударить лицом в грязь, не только оборудовать свой городок максимально удобно для нормальной жизни на весь оставшийся срок и заслужить соответствующую оценку роте командованием дивизии, но и сделать так, чтобы командиры брали с нас пример.

Дружно взялись за дело. Каждому взводу определили объем работы. Разведчики работали весело и напористо. Строительными материалами помогал заместитель командира дивизии по тылу полковник Красный Л.М. Однако большую часть всего необходимого разведчики добывали сами. За камнями для брусчатки бегали во время зарядки в предгорье с рюкзаками. Мраморную крошку завозили из карьера, в котором афганцы добывали мрамор для своих нужд. Спирт и взятые в бою сувениры помогали добывать у тыловиков новую армейскую мебель. Работа была проделана очень и очень большая. Все трудились на совесть, без всякого понукания. К началу марта 1980 года образцовый палаточный городок и другие объекты разведывательной роты были полностью готовы для проведения занятия.

Я доложил генералу Рябченко о завершении работ и уточнил время проведения занятия. На утро следующего дня объявили командирам частей сбор. Ночью неожиданно прошел не такой уж частый в Афгане небольшой дождичек. Он все облагородил, прибил пыль, одним словом, подмарафетил все, поработал для разведчиков визажистом.

Утром перед городком разведывательной роты построились офицеры управления дивизии, командиры частей и отдельных спецподразделений. Подъехал командир дивизии. Молча осмотрел городок, подозвал меня, начальника разведки дивизии, пожал руку и сказал: «Молодец, такого я в полевых условиях не видел. Передай от меня благодарность всем разведчикам».

Действительно, палаточный городок смотрелся здорово. Каркас палаток был сделан из досок, а сверху натянуты большие ротные палатки. В отличие от просто поставленных на землю они смотрелись как жилые дома. Под палатками были выкопаны углубления, их обшили досками, настелили деревянные полы. Можно было ходить не пригибаясь. Довольно удобно стояли двухъярусные солдатские кровати, тумбочки, стулья и табуретки. В результате намного увеличилась полезная площадь, в палатках было уютно, в холода тепло, а в жару прохладно. Дневальные и часовые несли службу под одинаковыми постовыми грибками, изготовленными в соответствии с требованиями Устава гарнизонной и караульной службы. По всей территории роты проходили широкие и ровные дорожки, засыпанные белой мраморной крошкой. Солдаты чистые, наглаженные, в сияющей обуви. Несколько в стороне — прекрасно оборудованный парк боевых машин, склады боеприпасов и средств связи, столовая и ленинская комната. Это все напоминало оазис, образцовый маленький городок. Участников занятий долго не могли вытащить из палаток и собрать на построение. Они остались очень довольны увиденным.