Рука нырнула в дорожный мешок. Пальцы нащупали рукоять сабли.

А из-за кустов уже выходили люди. Один, два, три… пять.

Кто такие? Городская стража? Нет, не похоже. Ни копий, ни мечей, ни луков не видно. Доспехов, шлемов и щитов тоже нет ни у одного.

Далаан молча следил за незнакомцами. Легкие широкие штаны, короткие кафтанчики из незнакомой плотной ткани, кожаные гутулы с высокой шнуровкой. Все пятеро — молоды, сильны и здоровы. Выбритые, как у цзиньских монахов, головы. Широкие плечи. Бугрящиеся мышцами руки. Кривые ухмылочки. Колючие взгляды.

— «Ё-о-п-с-да-это-чурка!» — то ли удивился, то ли обрадовался чему-то один из русинов, приблизившись к Далаану. Впрочем, если и обрадовался, то недоброй была эта радость.

— «Точно-пацаны! — гыгыкнул еще один, заходивший слева. — Таджик-мать-его-чи-узбек».

— «Ну-тварь-узкоглазая-ты-попал! — произнес третий, обходя Далаана справа. — Нах-х-ты-приперся-сюда-из-своего-чуркестана-а?»

Далаан ни слова не понимал из русинской речи, но тон незнакомцев не предвещал ничего хорошего. Да и действия тоже. Эти пятеро окружали его уверенно и слаженно, как волки загнанную добычу. Наверное, имелся опыт в подобных делах. А вот законы гостеприимства, похоже, жителям затуманных земель ведомы не были.

Пальцы еще крепче сжали сабельную рукоять. А может, удастся обойтись без драки?

Далаан сам шагнул навстречу русинам. Вежливо поприветствовал чужаков, как добрых приятелей:

— Здравствуйте, овон-гуай, хороши ли ваши дела?

— «Че-че?!»— судя по виду русинов, его слова они понимали не больше, чем он их. На приветствие вся пятеро ответили лишь глумливыми ухмылками.

И все же… Далаан еще надеялся разойтись миром.

— Мир вам! — поклонился он незнакомцам. — Пусть копыта ваших коней всегда ступают по сочным травам…

— «Че-ты-там-бормочешь-чучмек-вонючий?» — скривился один русин.

— Пусть вашим табунам будет привольно пастись на бескрайних простора…

— «А-это-он-так-молится-нах-х! — ощерился другой. — Типа-к-смерти-готовится-гы-гы-гы!»

— Пусть ваши кобылицы дают жирное молоко…

— «И-правильно-делает-мля, — третий подступил уже совсем близко, почти вплотную. — Слышь-чурка-че-в-баул-то-свой-так-вцепился? Че-у-тебя-там-а? Золото-нах-х?»

Еще двое молча заходили за спину. А вот это было совсем плохо.

— Пусть ваши стада тучнеют, а род приумножается.

Далаан потянул саблю из ножен. Следить за всеми русинами сразу становилось все труднее. И если они нападут на него сейчас, всем скопом…

Напали. Первый удар нанесли сзади. Был, оказывается, еще и шестой русин, которого Далаан, отвлеченный разговором с чужаками, не заметил и который, укрываясь за кустами, незаметно обошел его со спины.

Удар был точный, резкий и сильный. Под правое ребро, туда, где печень. Били ножом. Били, чтобы не ранить и пленить — чтобы убить. Били и кричали.

— «Мочи-чуру-нах-х! — раздалось в ночи. — Вали-козла!»

В следующий миг на Далаана набросились остальные. Еще у двоих или троих в руках блеснули ножи.

* * *

Когда все только начиналось, Прыщ сидел на песке и стружил ножом ивовую ветку. Под закатанным рукавом, чуть выше запястья, темнела вытатуированная свастика.

Татуировка была старой — около года ей уже. А вот нож — новенький, крутой, армейский, купленный где надо, у кого надо и — мля! — за сколько надо. Фирма — не какая-нибудь китайская подделка. И не охотничье фуфло. Приличный вес, хорошая балансировка, качественная сталь, длинный крепкий клинок, офигительная двухсторонняя заточка, рукоять с упором. Прыщу не терпелось поскорее пустить оружие в ход и проверить его в деле.

А дело намечалось нехилое. В эту ночь они собирались на левом берегу не просто потусоваться под мостом. Был уговор всей толпой идти громить шашлычников. Громить и резать, нах-х!

Пацаны только-только начали подходить, а тут чудо это узкоглазое в длинном грязном халате, мохнатой шапке и с вонючим мешком в руках само прямехонько на них выперло.

Боксер заметил его первым. Потом увидел Шило. Пробиравшийся через прибрежные заросли азиат был один. И по большому счету он был трупом с той самой секунды, как попался на глаза Боксеру. Отпускать это чмо живым из-под моста, конечно, никто не собирался.

Прыщ мухой нырнул в кусты — обойти урюка сзади и отрезать путь к бегству. Только чурка, наверное, вообще не догонял, что происходит. То ли обкуренный был в доску, то ли тупой совсем. Он не завопил, даже не попытался сдернуть сразу. Наоборот, пошел навстречу.

— Сейн байна уу, овон-гуай! — залопотал по-своему узкоглазый.

Даже кланяться начал. Только поклоны его не спасут — уж Прыщ-то это хорошо знал.

Короче, начинался гнилой базар и ржачка. Пока пацаны прикалывались над чучмеком, Прыщ незаметно зашел сзади.

— Слышь, чурка, че в баул-то свой так вцепился? — скалился Шило. — Че у тебя там а? Золото, нах-х?

Остальные тащились по полной.

А узкоглазый все нес и нес какую-то невнятную пургу.

Прыщу слушать чучмекский надоело и париться без толку надоело тоже. Надо было дело делать. Новый нож нужно было испытать. Шершавая рукоять, ладно лежащая в ладони, аж жгла руку.

Ну а дальше… Дальше — дело ясное. У них в толпе так: кто первым ударит — тот и крут, тот и в авторитете. Прыщ подскочил сзади и…

— Мочи чуру, нах-х!

… и на этот раз именно он ударил первым.

— Вали козла!

Славно так пырнул — как на тренировке. Со всей дури всадил клинок в грязный халат, целя по печени. Вот только крепкий заточенный клинок до печени почему-то не достал.

Армейский нож вдруг звякнул о металл и соскользнул в сторону.

Сильный толчок пихнул азиата на нож Шило. Но и тот лишь вспорол плотную ткань халата. Кто-то ударил еще. И снова под одеждой азиата сталь скрежетнула о сталь.

«Да эта сука под халатом защиту какую-то носит!» — запоздало сообразил Прыщ.

А потом…

Потом и вовсе начались полные, мля, непонятки. Пошло-поехало та-а-акое мочилово, какое даже в кино не показывают. Жуть пошла настоящая, от которой очко, нах-х, играет не по-детски.

* * *

Если бы не хуяг, укрытый цувом, все было бы кончено в считаные мгновения. И не в пользу Далаана. А так…

Так тоже все прошло довольно быстро. Только с совсем другим результатом.

Лезвие ножа, вспоров цув, скользнуло по панцирной пластине. И еще один удар, последовавший сразу же за первым, не достиг цели.