– Мы это тогда не обсуждали. – Она сильнее сжала свою золотую сумочку, лишь бы не дотронуться до Брока. – Только сейчас у меня на первом месте сестра, я помогаю ей справиться с последствиями… болезненного опыта.

– Моя сестра тоже в Лос-Анджелесе. – Брок слегка нахмурился, глядя на нее. – Скарлетт расстроена тем, что никто не защищает маму, и я беспокоюсь о том, что она принимает жизненно важные решения в гневе.

Ханна обрадовалась тому, что он так хорошо ее понимает.

– У меня идея, – внезапно сказал Брок, выпрямляясь и становясь напротив нее. – Если у тебя в графике съемок появится несколько выходных, дай мне знать. Мы могли бы слетать на Западное побережье. Проведать наших сестер. – Его глаза заблестели. – И еще раз поужинать.

Мысль о том, чтобы провести с ним несколько дней, была соблазнительной, хотя Ханна знала, что должна держаться от него подальше. Облизнув губы, она приготовилась сказать «нет», но потом решила, что глупо отказывать себе в удовольствии, если Брок может в любой момент вспомнить все, что произошло между ними в первую ночь. И тогда он обидится на нее за то, что она солгала ему. Причем обидится вполне обоснованно. А может, она придумывает для себя отговорку, чтобы снова быть с ним?

– Хорошая идея, – сказала она наконец почти шепотом.

Ханна знала: Брок не будет прикасаться к ней. Тем более после того, как она от него шарахнулась. Значит, если она хочет большего, то следующий шаг за ней.

Один поцелуй не повредит.

Ханна заподозрила, что произнесла эту мысль вслух, – глаза Брока вдруг потемнели от желания, а его взгляд переместился на ее губы. Ее сердце заколотилось сильнее. Быстрее.

Она прикоснулась к его щеке, потом провела пальцами по его подбородку, а затем по шее. А потом поцеловала его. Нежно. Сладко. Она вкушала поцелуй, вспоминая прошлые ощущения. И то, что этот поцелуй полностью отличался от того, не умаляло ее наслаждения. Брок положил руку ей на спину и притянул к себе. Она вжалась в него, утопая в поцелуе и трепеща от желания.

Неожиданно Брок отстранился. Ханна не сразу поняла, что произошло, и устремила на него затуманенный взгляд.

– Я бы никогда не стал на этом настаивать, – сказал он ей, прежде чем отступил назад, разрушая очарование момента. – Но предложение поехать в Лос-Анджелес в силе. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Подумай об этом, Ханна.

Он приложил карточку-ключ к замку и открыл дверь, а затем повернулся и зашагал вниз по ступенькам к своей машине. Ханна поймала себя на том, что затаила дыхание. Она вдохнула ночной воздух и заставила себя зайти внутрь. Закрыв за собой дверь, она долго стояла, прислонившись к ней, и вспоминала поцелуй.

Брок сказал ей подумать о поездке в Лос-Анджелес. Только вряд ли сегодня она сможет думать о чем-то еще.

Оказалось, что получить доступ в семейное поместье Вентуры не так трудно, как того боялась Скарлетт.

Она весь день наблюдала за домом в Беверли-Хиллз, чтобы ознакомиться с различными выходами и посмотреть, кто входит и выходит из дома. Она убедилась, что пройти мимо охранника у ворот будет легко, так как он не звонил владельцам, чтобы проверить, действительно ли они ожидают доставку каких-либо товаров и услуг. Поэтому она купила органических продуктов и заявила, что является курьером. Охранник помахал ей, и она направилась к дому Вентуры. А там ей с радостью открыл калитку пожилой садовник, когда распознал в ней курьера. Скарлетт, возможно, пожалела бы о том, что воспользовалась добротой старика, если бы не глубокая убежденность в справедливости своей миссии.

Таща два полных пакета с яблоками, персиками и валенсийскими апельсинами к входу в просторный дом в стиле французского шато, Скарлетт жалела, что у нее обе руки заняты, иначе она написала бы Логану и похвасталась бы своими успехами. Логан не хотел отпускать ее одну, однако, будучи восходящей звездой в Голливуде, он был слишком узнаваем.

Уже подходя к двери и собираясь позвонить, Скарлетт услышала откуда-то сбоку мелодичный свист. Заинтригованная, она подошла к живой изгороди и через просвет в ветвях увидела европейские сады с дорожками, статуями и фонтанами. В дальнем конце участка, в бельведере, повернувшись к ней спиной, у мольберта стоял хорошо одетый пожилой мужчина. С кистью в руке он затенял фиолетовые цветы темными штрихами. То ли его осанка, то ли идеально скроенная синяя рубашка, говорившая о богатстве и статусе, дала понять девушке, что перед ней не слуга. Она готова была поспорить на последний доллар, что безмятежный художник в ухоженном саду – владелец дома.

Эмилио Вентура, отчим Антонио.

Ее собственный биологический дедушка.

Эмоции волной захлестнули ее. На первом месте стояли гнев и обида за то, что этот человек за двадцать с лишним лет не предпринял попытки связаться со своей дочерью.

– Простите, – позвала Скарлетт и решительным шагом двинулась к цели, – вы мистер Вентура?

Мужчина перестал рисовать и медленно повернулся к ней.

Без малейшего удивления он молча окинул ее взглядом и положил кисть в стеклянный контейнер на подносе перед мольбертом. Затем взял белую тряпку и принялся вытирать руку, особое внимание уделяя ногтям.

Его невозмутимость еще сильнее взбесила Скарлетт. Нет, не может быть, чтобы она состояла в родстве с этим привередливым, самовлюбленным старым хрычом, живущим в роскошном особняке! Девушка поспешила вперед, горя желанием высказать ему все напрямую.

– Вы знаете, кто я? – спросила она, поднявшись по ступенькам в бельведер.

Она в сердцах бросила сумки на мраморный пол. Пакет порвался, и оранжевые апельсины покатились в разные стороны. Один остановился перед кожаным итальянским мокасином старикана. Тот, изогнув кустистые брови, устремил на девушку озадаченный взгляд.

– У меня только общее представление, – ответил он, поднимая апельсин.

Прежде чем Скарлетт успела ответить, мужчина посмотрел ей за спину и сердито взмахнул рукой. Повернувшись, она увидела охранника в гольф-каре. Он остановил кар на лужайке и разговаривал с молодой девушкой в ярко-красном деловом костюме и с красиво уложенными волосами. Девушка, по-видимому, поняла жест Вентуры и продолжила разговор с охранником.

Скарлетт не знала, какую цель преследовал Эмилио: спасти ее от ареста за незаконное проникновение в чужие владения или просто дать ей возможность выговориться, прежде чем ее арестуют. Так или иначе, но она не собиралась упускать возможность выяснить, почему ее мама уехала из дома, сменила имя и больше не возвращалась.

– Мне кажется, – Скарлетт скрестила руки на груди и уставилась на него, – это очень печально, что у вас о внучке только общее представление. Я поневоле задаюсь вопросом: зачем вам дети, если ваша единственная роль в их жизни – это донорство генетического материала?

Последние слова заставили его слегка вздрогнуть. Он положил апельсин на мольберт и поднял на девушку грустные темные глаза: