Андре отошел к открытой террасе. Его волосы были еще чуть влажными, они лежали в беспорядке, и это так шло ему. Как можно быть таким красивым и одновременно таким опасным? Я забралась в кресло и, подобрав ноги, обняла руками колени. Нельзя, нельзя было идти сюда с ним. Я слишком слаба, я слишком… люблю его, чтобы безнаказанно оставаться с ним наедине.

– Почему ты не хочешь рассказать мне, что случилось?

– Да потому что нечего рассказывать, понимаешь? Укравшему монетку уже не поверят, если он скажет, что не грабил банк. Я не знаю, что это за видеозапись, которую тебе показали. Да, в то утро я поехал на работу после того, как отправил тебя к маме. Как я был счастлив, не передать словами. Я подъехал к клинике, а там он – твой Сережа. Он был безобразно пьян. Ждал меня.

– Его можно понять, после того, что ты устроил на обеде у твоей мамы, – бросила я с обидой.

– Да, его можно понять, я никогда и не утверждал обратное. Но я ненавидел его за то, что он обладал тобой. Два года, Даша. Он просто не имел права быть с тобой. Ты не для него. Впрочем, я понимаю, как, должно быть, это звучит, но я совершенно теряю голову, когда ты рядом. В то утро я был один, и к тому же счастлив, поэтому, когда увидел твоего Сережу, просто хотел пройти мимо. Он не дал мне, потому как слишком долго ждал. Всю ночь, наверное, готовился к тому, чтобы устроить мне Армагеддон, поэтому набросился на меня почти сразу, хотя и с трудом стоял на ногах. На мой взгляд, довольно глупо напиваться в стельку, если собираешься драться.

– Думаешь, ему стоило бы все хладнокровно просчитать?

– Я говорю это только затем, чтобы ты поняла, в каком он был состоянии. Его штормило, как на палубе корабля в качку. Я попытался уйти, но он навалился на меня и принялся колотить. Между прочим, Сережа оказался довольно сильным, особенно для пьяного человека. Я никак не мог его с себя стряхнуть, а драться с ним всерьез не собирался.

– Не собирался? – удивилась я. Андре обернулся и долго сверлил меня задумчивым взглядом.

– Я не знаю, что именно ты видела в полиции, но если это действительно запись нашей драки в то утро, то ты должна была заметить, что это Сережа бил меня, а не я его. И бил методично, знаешь ли, как какую-то боксерскую грушу. Я же просто хотел стряхнуть его с себя.

– Сережа занимался борьбой, – пробормотала я. – С детства.

– Ну, тогда понятно, – кивнул Андре. – Честно говоря, я не собирался бить его. Просто в какой-то момент он принялся говорить вещи, которые нельзя простить даже пьяному.

– Что он говорил?

– Я не собираюсь их повторять. Неважно. Я взбесился, залепил ему в челюсть и ушел. Он что-то кричал, конечно, но догонять меня не стал. Я уехал домой, чтобы переодеться – у меня вся рубашка была в крови. В его крови, у него были разбиты все руки. Но они, между прочим, были разбиты еще до того, как я подъехал к клинике. Наверное, он колотил стену от злости.

– Это все?

– Все. А что, на твоем видео другая концовка, моя дорогая?

На том видео запись обрывается чуть раньше. Но это явно не конец истории. Иначе Сережа объявился бы в нашем номере, наверняка устроив разборку, а потом улетел бы домой.

– Куда же он мог деться? – спросила я.

– Понятия не имею, – пожал плечами Андре.

– Моя мама видела его в клинике.

– Знаю. И чем больше я думаю об этом, тем яснее становится, что придумать это она не могла. Но больше я его не видел, Даша, и ничего не скрываю. Наша драка, если уж ты хочешь именовать ее именно так, продлилась не больше пяти минут. Когда я уходил, твой Сережа сидел на мостовой и выкрикивал мне вслед ругательства. Если нужно, я могу все это рассказать полиции, но помочь найти его не могу. Понятия не имею, как он попал к нам в клинику вечером. Я не видел его после. И тем более не убивал, не расчленял и не закапывал в больничном саду… или что там тебе еще пришло в голову…

Разозлившись, Андре буквально плевался словами, он был в бешенстве. Это было хорошо. Этому можно поверить – невероятная роскошь.

– Никакой моей фантазии не хватит представить, на что ты способен, Андре, – ответила я.

Он бросил на меня огненный взгляд.

– Конечно, я же – монстр, да? Синяя борода! Я пожираю девушек на обед, а их парней на ужин.

– Ты мог бы рассказать это сразу.

– Да? И что изменилось бы? – Он подскочил ко мне и, ухватив за плечи, заставил подняться с кресла. – Разве это заставило бы тебя поверить мне?

– Знаешь, ты тоже не слишком-то доверчив. Отпусти меня, – процедила я, пытаясь вырваться.

– Не могу. Я не могу отпустить тебя. Я, видишь ли, люблю тебя, птица.

– Я все равно уеду.

– Думаешь, я не понял этого? – сощурился Андре, словно пытаясь прожечь во мне дыру взглядом. Мы стояли – два врага в одном гостиничном номере, два незнакомца с кинжалами за пазухой. Я тяжело дышала, он тоже – чуть приоткрыв свои красивые, сложно изогнутые губы. Такой удивительно притягательный рот.

«Какого черта? – вдруг подумала я и, подавшись вперед, прижалась губами к его губам. – Разве не потому согласилась я прийти сюда, в этот номер? О, будь честна хотя бы с собой, Даша!»

Ты хотела именно этого.

Взгляд Андре потемнел, он отодвинулся на секунду, изучая меня, как какое-то неизвестное ему растение – ядовитое и опасное, не иначе. Затем неожиданно резко бросил меня на кровать и навалился сверху. Это не было любовью, это было войной, и я захлебывалась от желания броситься в бой. Андре выкручивал мне руки, а я извивалась, пытаясь сбросить его с себя, и укусила за руку. Он взвыл от боли, но затем расхохотался.

– После сегодняшней ночи ты вполне сможешь заявить на меня в полицию, – прорычал он, разводя коленями мои ноги в стороны. Потом, схватив рукой мои запястья, поднял их вверх и с силой прижал к кровати. – У тебя будут все поводы.

– У тебя тоже, – прошипела я, пытаясь пнуть его посильнее. Андре с наслаждением смотрел на то, как я извиваюсь под его сильным телом, пытаясь нанести ему урон.

– Злая кошка, – усмехнулся Андре, просовывая свободную руку мне между ног. – Моя злая возбужденная кошка.

Андре резко просунул пальцы мне внутрь, и я чуть не задохнулась от восторга. Никогда еще я не испытывала таких чувств – взрывная смесь желания и ярости. Такими, должно быть, бывают вулканы, полные живой, смертельно опасной силы. Он расстегнул брюки, освободив рвущийся в бой член. Я колотила Андре ногами, потом, вырвав одну руку, принялась царапаться и толкать его в грудь. Но он только смеялся, прорываясь внутрь моего тела, и, наконец, пронзил меня своим твердым, как камень, членом. Внезапно отпустив вторую мою руку и упершись ладонями в кровать, он предоставил мне полную свободу наносить ему любые увечья. Андре ритмично и глубоко вбивался в меня, не сводя горящих глаз с моего лица. Я попыталась выскользнуть из-под него, подавшись всем телом вверх, к изголовью кровати, но он с рычанием вернул меня обратно, дернув за бедра вниз.