— Бедняжка, — вздохнула Аня, рисуя в воображении одного из своих собственных любимых детей в подобном положении — замерзшего, голодного, одинокого. — Если с ней плохо обращались, нельзя возвращать ее туда, откуда она убежала. Я сама была когда-то сиротой.

— Нам придется обсудить этот вопрос с руководством приюта в Хоуптауне, — сказала мисс Корнелия. — Но так или иначе, а оставлять ее в доме священника нельзя. Неизвестно, чему она может научить этих несчастных детей. Насколько я понимаю, ей случается даже выругаться. Но подумать только! Она живет у них уже целых две недели, а мистер Мередит до сих пор не заметил этого! Какое право имеет такой человек заводить семью? Ему, Аня, душенька, следовало бы стать монахом.

Два дня спустя мисс Корнелия снова пришла под вечер в Инглсайд.

— Это поистине невероятно! воскликнула она с порога. — Миссис Уайли нашли мертвой в постели в то самое утро, когда Мэри сбежала. Она уже много лет страдала от тяжелого заболевания сердца, и доктор предупреждал ее, что конец может наступить в любую минуту. Своего батрака она рассчитала накануне, так что в доме никого не было. На следующий день ее нашел кто-то из соседей. Они, кажется, сразу же хватились девочки, но предположили, что миссис Уайли отправила ее к своей родственнице, которая живет под Шарлоттауном. Она не раз говорила, что собирается это сделать. На похороны эта родственница не приехала, а потому никто так и не узнал, что Мэри у нее нет. Соседи, с которыми побеседовал Маршалл, рассказали ему кое-что о том, как миссис Уайли обращалась с девочкой, и от услышанного у него вся кровь вскипела. Знаете, Маршалл всегда приходит в ярость, когда слышит, что с ребенком жестоко обращаются. Соседи сказали, что она безжалостно порола девочку за любую маленькую провинность или оплошность. Некоторые уже давно поговаривали, что надо бы написать об этом директрисе приюта, но у семи нянек дитя без глазу, и никто так ничего и не сделал.

— Жаль, что эта Уайли уже умерла, — с горячностью заявила Сюзан. — Я с удовольствием сходила бы на ту сторону гавани и сказала ей все, что о ней думаю. Морить голодом и бить ребенка, миссис докторша, дорогая! Как вы знаете, я за то, чтобы отшлепать, если для этого есть основания, но дальше такого наказания никогда не пойду. А что теперь будет с этой бедной девочкой, миссис Эллиот?

— Я полагаю, ее надо отправить обратно в Хоуптаун, — сказала мисс Корнелия. — Все семьи в округе, которые хотели взять приютского ребенка, уже это сделали. Завтра я схожу к мистеру Мередиту и выскажу ему свое мнение обо всей этой истории.

— И она, без сомнения, это сделает, миссис докторша, дорогая, — покачала головой Сюзан после ухода мисс Корнелии. — Она любое дело доведет до конца — даже крышу на церкви покроет заново, если уж решила. Но для меня непостижимо, как кто-то — пусть это даже Корнелия Брайант — может разговаривать со священником подобным образом. Можно подумать, он самый обыкновенный человек.

Когда мисс Корнелия удалилась, Нэн Блайт тихонько вылезла из гамака, в котором до этого, свернувшись калачиком, прилежно учила урок, и бегом бросилась в Долину Радуг. Остальные уже были там. Джем и Джерри метали кольца в цель: кольцами служили одолженные у деревенского кузнеца старые лошадиные подковы, и надо было суметь с расстояния в несколько метров набросить подкову на воткнутый в землю колышек. Карл выслеживал муравьев на одном из солнечных пригорков. Мэри, Ди, Фейт и Уна слушали Уолтера, который, лежа на животе среди папоротников, читал им вслух удивительную книгу — сборник мифов, содержавший увлекательные рассказы о Пресвитере Иоанне[13], о Вечном Жиде, о волшебной лозе[14], о хвостатых людях, о черве, способном пробиваться через скалы, открывая путь к скрытым в недрах земли сокровищам, и об Островах Блаженства[15], и о девах-лебедях. Выяснилось, что истории о Вильгельме Телле и Гелерте тоже были всего лишь мифами, и это оказалось для Уолтера настоящим потрясением, а рассказу о епископе Хатто[16]предстояло не дать ему уснуть в следующую ночь. Но больше всего ему понравились истории о Крысолове[17]и Святом Граале. Он читал их с трепетом, а над его головой на летнем ветерке позванивали подвешенные на Влюбленных Деревьях бубенчики, и прохлада вечерних теней незаметно подкрадывалась все ближе через долину.

— Вранье, а интересно, правда? — сказала Мэри с восхищением, когда Уолтер закрыл книгу.

— Это не вранье! — рассерженно возразила Ди.

— Ты хочешь сказать, что все это правда? — с недоверием уточнила Мэри.

— Нет… не совсем. Эти истории — как те твои рассказы о привидениях. Они не были настоящей правдой… но ты и не ожидала, что мы в них поверим, так что считать их ложью тоже нельзя.

— Во всяком случае, та история о волшебной лозе не ложь, — убежденно сказала Мэри. — Старый Джейк Крофорд с той стороны гавани умеет проделывать такие штуки. За ним отовсюду посылают, когда хотят выкопать колодец. И я уверена, что знаю Вечного Жида.

— О! Мэри! — воскликнула Уна с благоговейным трепетом.

— Знаю… сущая правда! Прошлой осенью к миссис Уайли заходил один старик. С виду он был невероятно старый. Она спросила его про кедровые подпорки: как он думает, долго ли они простоят. А он сказал: «Долго ли простоят? Да они тыщу лет простоят! Я знаю, у меня такие два раза стояли». Так вот, если ему две тысячи лет, кто же он, как не Вечный Жид?

— Я не верю, что Вечный Жид стал бы общаться с такой особой, как миссис Уайли, — решительно возразила Фейт. — Он ведь раскаялся.

— А мне нравится история про Крысолова, — сказала Ди, — и маме тоже. Мне ужасно жаль бедного хромого мальчика, который не мог догнать остальных и не попал с ними в пещеру. Ему, наверное, было очень грустно. И всю оставшуюся жизнь он думал о тех чудесах, которые мог бы увидеть в пещере, и жалел, что не попал туда вместе с остальными.