что экран в отсеке можно было переключать на разные камеры, и Тимур знал, как это делается. А Тимону, конечно же, было офигительно любопытно посмотреть на Эстер уже не сверху, а находясь на его поверхности. До него лишь теперь по настоящему дошло, что он – на другой планете! В его время люди и до Марса еще не сумели добраться, а он сейчас в миллиард, наверное, раз дальше, чем тот Марс!

«Да не, поменьше, – хмыкнул слушавший его мысли Тимур. – Разница примерно в полтора миллиона раза».

«Ага, совсем фигня. Звездец!.. А ты как так быстро сосчитал? Наугад ляпнул?»

Но Тимофей уже знал, что сделал это напарник совсем не наугад. Но и в уме он астрономическими числами не жонглировал. Все это элементарно делалось через ид-чип, и Тимон, все глубже сливаясь сознанием с Тимуром, наконец-то и сам теперь мог делать это. Да и переключать экран на разные камеры он, оказывается, тоже умел. Точнее, не совсем он, а их новая с Тимуром, общая личность – Тим, которая с каждым днем становилась полнее и ярче. Это было трудно выразить словами как одному, так и другому, ведь раньше они ничего подобного не испытывали. Но если это поначалу скорее пугало, то теперь стало даже приносить удовольствие – ведь твой внутренний мир становился в два раза больше! К счастью, моральные и прочие основополагающие принципы у Тимофея и Тимура оказались близкими.

И теперь Тим наблюдал сквозь экран за чужой планетой. Правда, смотреть было особо не на что – вблизи находились лишь хозяйственные постройки и лежали многочисленные штабеля бревен удивительно красивого бирюзового оттенка. Но вот к этим бревнам подлетела пара десятков толстых, метров пяти в диаметре грязно-желтых «блинов». А дальше для Тимона все выглядело так, будто он смотрел фантастический фильм про трансформеров, потому что «блины» и в самом деле стали приобретать самые неожиданные формы. Вот только они вовсе не собирались устраивать между собой зрелищного сражения, а всего лишь принялись цеплять связки бревен, поднимать их и переносить в грузовой трюм звездолета. Конечно и этого «всего лишь» Тимону хватило, чтобы затаив дыхание смотреть, как слаженно действуют роботы и восхищаться удивительной техникой будущего. То есть, теперь уже настоящего. Теперь – и уже навсегда. К этому он тоже пока не привык окончательно.

А потом, поражаясь, с какой легкостью летающие механизмы управляются с огромными грузами, до Тимофея дошло, что на этой планете все вообще весит вдвое больше, чем на Земле. Ну да, роботы пользуются антигравами, а вот сам он почему не ощущает себя в два раза тяжелее?

«Потому что на корабле своя гравитация», – то ли подсказал Тимур, то ли Тимон прочитал из их общего сознания. И ему вдруг захотелось ощутить здешнюю силу тяжести реально. А то он уже почти час находился на чужой планете, но выглядело все так, будто он и впрямь лишь кино по телику смотрит. Вот выйти бы наружу, ступить на инопланетную почву, вдохнуть воздух иного мира…

«Ступишь и навдыхаешься, – буркнул Тимур. – Затошнит еще от инопланетных красот».

«Затошнит меня, а плохо тебе будет», – парировал Тимон.

«Не боись, обоим хватит», – утешил напарник.

Между тем погрузка на «Ламусе» закончилась, и «Ава» перелетела к другой базе, имеющей сочное название «Карамбола». В остальном она оказалась почти близнецом предыдущей. И происходило там все то же самое: высадка еще трех лесорубов, роботизированная погрузка леса в трюм… Даже Тимону смотреть на это наскучило, а Тимур и вовсе стал откровенно зевать, что, конечно, пришлось делать обоим.

И тут экран переключился на капитанскую каюту. Пират Димитович выглядел очень довольным.

– Ну что, – ласковым голосом пропел он, – остались одни провинившиеся? Серш, Тим, Ник – вы как там? Готовы к самоотверженному труду? Или домой со мной полетите?.. Так ведь нет, пурга хренучая, домой я вас не повезу. Вас в другом месте ждут. В очень-очень теплом месте! Очень-очень сильно ждут! – И кэп захохотал так, что внутри у Тима порвалась последняя ниточка надежды.

А база как раз и называлась «Надеждой». Тиму это показалось издевкой. Но кроме как надеяться на лучшее ему и впрямь ничего не оставалось; назад, как и сказал Котомаров, было при всем желании сейчас не вернуться.

Едва грузовик опустился, Тима стало потряхивать. И Тимон осознал, что это не конкретно он так сильно волнуется, а именно оба они, вместе с Тимуром.

«Заволнуешься тут, – сразу отреагировал напарник. – Хотя… Шакс! Все, собрались! Помни, что я говорил: мы работаем для себя! Все остальное нам похрен. И все остальные – тоже».

«Пусть идут лесом», – вспомнил Тимофей присказку двадцать первого века, которая при данных обстоятельствах подходила как нельзя лучше.

«Красиво сказал», – одобрил Тимур.

А потом старпом собрал их вместе с Ником и Сершем в большом отсеке, напоминающем склад, чем тот, собственно, и являлся. Смерил каждого прищуренным взглядом, и открыл три ниши-пенала, в каждой из которых стояло, как подумал сначала Тимон, по роботу. Но это оказались всего лишь скафандры, скорее даже просто спецкостюмы с кондиционерами и антигравами, поскольку полноценные автономные скафандры для работе в вакууме или иной неприспособленной для жизни среде были на Эстере не нужны; кроме удвоенной тяжести ничего непосредственно вредного для организма условия на планете не имели. Не считая опасных животных, но тут уж не скафандрами защищаться.

– Надевайте, – скомандовал Лерон Сапов. – Но это – от широты наших с Пиратом Димитовичем душ, чтобы вас с непривычки-то не сразу придавило. На базе вернете, пусть работодатель снабжает.

И подождав, пока новоиспеченные лесорубы наденут костюмы, старпом повел их к шлюзовой камере.

До административно-жилых куполов «Надежды» идти пришлось минут десять. Тимону очень хотелось повертеть головой, разглядеть все получше. В конце концов Тимур сжалился, да ему и самому, что говорить, было любопытно, поэтому Тим принялся рассматривать то место, где ему предстояло провести ближайший год. Но и тут особо любоваться было не на что. Строения базы имели, как правило, однообразную форму куполов