– Если захотят – выживут, – буркнул Прошкин, увидев барахтающихся в воде полицейских.

– О Иисус! Мария! – запричитал Алехандро. – Что же мне будет?!

– Лично мы тебе ничего не сделаем, – попытался успокоить филиппинца Сазонов.

– Полицейские меня убьют.

– Не убьют… Давай к берегу! – скомандовал Илья.

Алехандро резко крутанул руль. Вдалеке перед носом катера запрыгали серые дома, зеленые пальмы.

Когда до береговой полосы оставалось метров тридцать, капитан Прошкин спросил у Алехандро:

– Плаваешь хорошо?

Тот кивнул.

– Итс вери гуд! Отлично! Ростислав, ты за баранку, а ты, капитано Алехандро, сигай в воду. Объяснишь, что сам стал жертвой нападения.

Филиппинец замычал и замотал головой.

– Ну вот тебе второй вариант. – Илья сжал кулаки. – Дам в бубен, нахлебаешься воды и потеряешь от пережитого память.

Капитан от испуга застыл на месте, он вообще перестал что-либо понимать и соображать. Тогда Сазонов просто вытолкнул Алехандро с места управления катером, а капитан Прошкин достал из бумажника несколько сотенных долларовых банкнот.

– Это компенсация за катер. – Он засунул деньги в карман рубашки филиппинца, затем, схватив его за шиворот и за пояс штанов, выбросил за борт. – Ростислав, полный вперед! Выжми из этого корыта все, что можешь!

Вода привела Алехандро в чувство. Проклиная чертовых туристов, он по-собачьи поплыл к суше, а «Долфин», прибавив газу, помчался вдоль береговой линии.

Вскоре российские десантники оказались за Манилой и, выбрав более-менее безлюдное место, причалили к берегу. Плотный кустарник нависал над водой, поэтому с острова катер не был виден.

Капитан Прошкин первый выбрался на сушу.

– Катер пригодится? – спросил Ростислав.

– Этот уже нет. Отпусти его. Незачем светиться, где мы высадились.

Прапорщик Сазонов закрепил руль веревкой, запустил мотор и отправил «Долфин» в свободное плавание…

– Плыви к своим тезкам! – сказал прапорщик и пошел догонять командира.

Майор Лавров со спортивной сумкой на плече стоял в очереди к стеклянной будке паспортного контроля. С собой у него никакой «крамолы» не было. Все необходимое: снаряжение, оружие, боеприпасы, средства связи и средства передвижения – он должен был получить на месте. Правда, было не совсем понятно, каким образом. Все упиралось в неизвестного, с которым предстояло связаться довольно странным образом. Но пока нечего было волноваться. В руках самый настоящий паспорт одной из стран Евросоюза. На плече обычный багаж туриста.

Филиппинский пограничник действовал так же, как и все его коллеги на земном шаре. С каменным лицом он брал документы, коротко смотрел на фотокарточку, сравнивал ее с оригиналом, проверял биометрические данные паспорта, ставил штамп и возвращал владельцу, лишь изредка интересуясь целью поездки.

Когда до заветного окошечка оставалось всего пять пассажиров с рейса, которым прилетел Батяня, к нему подошел полицейский и негромко произнес почти на чистом английском американского образца:

– Прошу пройти со мной, сэр.

– Какие-то проблемы? – Майор Лавров широко улыбнулся, всем своим видом показывая, что никаких проблем у него нет и быть просто не может.

– Это не займет много времени. Простая формальность. Извините за беспокойство.

С полицейскими ни в одной стране мира лучше не спорить. Получится себе дороже. Страж порядка при исполнении имеет много возможностей испортить вам жизнь.

– Пожалуйста, – согласился Андрей, выходя из очереди.

Он шел вслед за полицейским, гадая, чем может быть вызвано такое внимание. На Филиппинах ни он, ни его товарищи еще не успели засветиться и натворить что-либо противозаконное. Нигде не стреляли, никого не захватили, не выкрали, тюрьму штурмом не брали. Приходилось утешать себя, что это простое совпадение, но тем не менее на душе стало тревожно. Правда, виду Батяня не подавал, шел и беспечно улыбался.

– Пройдите сюда, – открыл полицейский дверь.

Батяня сразу же сообразил, что оказался в комнате для досмотра. Из-за стола поднялся офицер.

– Добрый день! – поздоровался он довольно приветливо.

– Добрый день, – ответил Лавров, опуская сумку на досмотровый стол. – Показать багаж?

– Пожалуйста.

Андрей вжикнул застежкой-молнией, запустил руку в сменную одежду, приподнял ее. Мелькнула книга – сборник новелл Селенджера на английском, полученная им от «штатского» из СВР. Багаж офицера не заинтересовал.

– Вас не затруднит снять рубашку?

– Раздеться? – переспросил Батяня.

– Нет, только рубашку, – предупредительно произнес полицейский.

– Раз надо, так надо, – согласился майор Лавров, стягивая рубашку через голову.

– Повернитесь спиной ко мне.

Андрей повиновался. Полицейский тотчас же произнес:

– Можете одеваться.

Лавров надел рубашку.

– На этом все? – спросил он.

– Да, извините за беспокойство, – сказал полицейский и добавил, хоть Лавров и не просил у него объяснений: – У нас ориентировка на опасного преступника. У него на плече приметная татуировка. Вот и приходится проверять всех, кто подходит под его описание. Еще раз извините. Счастливо отдохнуть на Филиппинах.

– Бывает. Понимаю. Служба, – произнес Батяня дежурные для таких случаев слова. – Вы же все это ради нашей безопасности и делаете. Счастливо оставаться.

Израсходовав весь свой запас вежливости, майор Лавров вновь подошел к кабинке паспортного контроля. Пока пограничник интересовался целью приезда и Андрей объяснял ему, что прибыл в качестве туриста, офицер полиции в досмотровой комнате набрал на мобильнике номер:

– Господин капитан, – обратился он к Алонсо, находившемуся на другом конце линии. – Тот эстонец, на которого вы мне указали, имеет на груди и спине не менее шести залеченных огнестрельных ранений и многочисленные шрамы, предположительно от осколочных ранений. Шрамы залечены хорошо, рубцы раскатаны, но все равно заметны. Татуировок нет… Рад был оказать услугу… Надеюсь, это вам поможет…

Батяня подошел к автобусу, который должен был отвезти его с другими туристами к отелю, и отказался от трансфера, сказал, что сам поедет на такси.

Свободных машин, как всегда бывает в крупных аэропортах, хватало. Но будучи насторожен из-за досмотра, Батяня взял не первую попавшуюся.

– Меня встречают. Спасибо. Машины мне не надо, – отмахивался он от надоедливых водителей, навязывающих ему свои услуги.

Наконец Лавров остановил свой выбор на старом «Рено». В пользу этой машины решало то, что за рулем сидел очень молодой человек, который в таком возрасте никогда бы не попал в спецслужбу. Да и степень убитости ветерана французского автопрома была такой, что техники никогда бы не позволили использовать автомобиль с таким износом для оперативных мероприятий. В лучшем случае он годился бы для устройства стационарного поста наружного наблюдения на автомобильной свалке.