После Энетарзи энзи в Лагаше стал Лугаланда, который, как и его предшественник, оставил нам только административные документы и не оставил посвятительных надписей; поэтому мы практически ничего не знаем о его правлении. Вслед за Лугаландой к власти пришел Урукагина, прославившийся не военными подвигами – на деле он был, пожалуй, первым пацифистом в мире, – а социальными и этическими реформами, самыми ранними в документальной истории человека. К сожалению, его правление было недолгим и имело грустный конец, когда Лугальзаггеси, честолюбивый и воинственный энзи соседней Уммы, сжег, разграбил и разрушил практически все святыни Лагаша. Эти злодеяния Лугальзаггеси подробно изложены в довольно необычном документе, написанном лагашским писцом и теологом, несомненно, по воле Урукагины, который, по всей видимости, пережил катастрофу. Конец документа исполнен веры в справедливость богов Урукагины, который, хотя и очень трогательно, практически поведал о своем бездействии. Там сказано: «Так как уммит разрушил кирпичи (?) Лагаша, он совершил грех против бога Нингирсу; он (Нингирсу) отрубит руку, поднятую на него. Это не грех Урукагины, царя Гирсу. Да заставит его (Лугальзаггеси) Нидаба (личная) богиня Лугальзаггеси, энзи Уммы, отвечать за все грехи». Создается впечатление, что Урукагина фактически не оказывал сопротивления своему агрессивному шумерскому собрату из Уммы, настолько сильна была в нем вера в справедливость богов и воздаяние их злодею, однако в чем оттого польза жертве, неясно. В любом случае, карьера Лугальзаггеси, начавшаяся покорением Лагаша и на какое-то время увенчавшаяся феноменальным успехом, закончилась позорно.

Лугальзаггеси оставил нам одно важное сообщение, текст, по кускам собранный Германом Хилпрехтом более полувека назад из сотен фрагментов вазы. В нем Лугальзаггеси гордо назвал себя «царем Эреха (и) царем Страны», заставившим подчиниться все иностранные земли, так что в его владениях, простиравшихся «от Нижнего моря вдоль рек Тигр и Евфрат до Верхнего моря», царили исключительно мир, счастье и процветание. Но как было сказано, все это длилось недолго; спустя каких-нибудь два десятка лет военного успеха и триумфа его с колодкой на шее поместили у ворот Ниппура, чтобы каждый прохожий оскорблял и плевал в него. Его победителем был семит по имени Саргон, основатель могущественной династии Аккада, начавшей, сознательно или нет, семитизацию Шумера, которая в конечном итоге положила конец шумерскому народу, по крайней мере его видимой политической и этнической целостности.

Саргон Великий, как его знают современные историки, был одним из наиболее выдающихся политических деятелей Древнего Ближнего Востока, военным вождем и гением, равно как и творческим администратором и строителем с чувством исторической важности своих деяний и достижений. Его влияние так или иначе проявилось во всем Древнем мире, от Египта до Индии. В последующие эпохи Саргон стал легендарной фигурой, о котором поэты и барды слагали саги и волшебные повести, и они действительно содержали зерно истины. К счастью, в случае Саргона нам нет необходимости прибегать к более поздним хроникам и повестям в поисках исторических фактов, т. к. у нас есть его собственные документы с описанием его наиболее значительных военных мероприятий и достижений. Саргон, как и его два сына, Римуш и Маништушу, наследовавшие ему, увековечил свои победы, установив в храме Энлиля в Ниппуре испещренные надписями собственные статуи, а также стелы с описанием себя и своих поверженных врагов. Конечно, ни одна из этих статуй и стел не дожила до сего дня, кроме случайных диоритовых обломков оригинала: даже раскопки в Ниппуре не восполнили этого разочарования, и, конечно, может статься, что они были разрушены еще в древности. Но к везению современных историков, несколько веков спустя после их освящения в храме Энлиля анонимный ученый и исследователь скопировал все надписи со статуй и стел с такой тщательностью и точностью, которые сделали бы честь любому современному археологу и эпиграфисту. Там были даже пометки с указанием, были ли эти надписи нанесены на саму статую или на ее пьедестал, что выражалось такими фразами: «(это) надпись на статуе» или «на пьедестале написано…». Для чего он изготовил копии, совершенно неизвестно; возможно, храму и его убранству грозила опасность разрушения, и имелось в виду сберечь что-то для потомков. Если так, то он преуспел даже больше, чем мог ожидать, ведь его драгоценные таблички были найдены почти целыми Ниппурской экспедицией, и их содержание стало достоянием потомков благодаря усилиям ученых Арно Пёбеля и Леона Легрэна.

Саргон, хотя и семит, начал карьеру в качестве высокого чиновника, а именно подателя кубка (виночерпия), при шумерском царе Киша по имени Ур-Забаба. Это был тот самый правитель, которого честолюбивый Лугальзаггеси сверг и, возможно, убил, когда он встал на его пути к власти после разрушения Лагаша. Первой целью Саргона было убрать Лугальзаггеси с политической сцены. Для этого он предпринял неожиданное нападение на столицу Лугальзаггеси, Эрех, «сразил его» и разрушил его стены. Защитники Эреха, похоже, бежали из города и, собрав сильное подкрепление – согласно записи, им на помощь пришли пятьдесят энзи из провинций, – выступили против Саргона. В кровавой битве тот одолел их. Только тогда, кажется, Лугальзаггеси, которого не было в Эрехе, вероятно, в связи с далекой военной кампанией, появился на сцене со своей армией. И в этот раз Саргон вышел победителем, причем в такой степени, что смог заковать Лугальзаггеси в цепи, или, скорее, в шейные колодки, и доставить к вратам Ниппура.

Захватив Лугальзаггеси, Саргон вернул самую южную часть Шумера, где подвластные Лугальзаггеси энзи еще надеялись сдержать его натиск. Сначала он атаковал Ур в самой в крайней точке юго-запада, затем район Энинмар, простиравшийся от города Дагаш до берегов Персидского залива, где омыл оружие, несомненно, празднуя победу ритуальной церемонией. Возвращаясь с моря, он напал на Умму, оплот Лугальзаггеси, и разрушил ее стены, и тем завершил завоевание Южного Шумера. Теперь он обратился на запад и север и подчинил земли Мари, Джармути и Иблы, вплоть до «Кедрового леса» и «Серебряной горы», т. е. областей Аман и Таврида. Далее мы встречаем его на пути в Восточный Шумер, он берет Элам и соседний Барахши и уносит их богатства.

Такова история ниппурских копий надписей на статуях и стелах Сар гона, которые, однако, охватывают только часть его правления. Судя по гораздо более поздним легендам и хроникам, завоевания Саргона продолжались; он, вероятно, даже отправлял свои армии в Египет, Эфиопию и Индию. Чтобы держать под контролем столь громадную империю, он поставил военные гарнизоны на ряде ключевых позиций. В самом Шумере, где восстания происходили постоянно, он назначил соплеменников семитов на высшие административные посты и укомплектовал гарнизоны городов аккадскими войсками. Для себя и своего огромного штата чиновников и солдат – он хвастался, что «ежедневно при нем ели хлеб 5400 человек», – он построил город Агаде недалеко от Киша, города, где он начинал свою феноменальную карьеру в качестве подателя чаши правящего Ур-Забабы. В короткий срок Агаде стал самым зажиточным и блестящим городом Древнего мира. Сюда стекались дары и дань из четырех частей саргоновских владений, а в его гаванях стояли суда из далекого Дильмуна, Магана и Мелуххи (т. е., вероятно, Индии, Египта и Эфиопии). Большинство жителей Агаде были, несомненно, семитами, связанными с Саргоном узами родства и языка, и от названия Агаде, или Аккада, по библейской версии (Бытие, 10:10), произошло слово «аккадцы», означающее сегодня месопотамских семитов в целом.