Терпел оскорбленья,

Угрозы, но всё я перенёс!

И теперь вперёд, вперёд, вперёд, вперёд!

Мы – чемпионы, друзья,

И мы будем драться до конца.

Мы – чемпионы, мы – чемпионы.

Нет неудачам, ведь мы – чемпионы

Навсегда!

Было другое: мой звёздный час.

Вы дали мне славу,

Удачу и всё остальное.

Благодарю вас!

Но это не рай,

Не к нему я стремлюсь.

Это вызов всего человечества, и я,

Знаю, прорвусь!

И теперь вперёд,

Вперёд, вперёд, вперёд!

Queen, «We Are The Champions»

– Сдвинули с берега мы корабли на священное море, разом могучими вёслами вспенили тёмные воды![25]– торжественно декламировал Альберт ранним утром, отдёргивая шторы, и в их комнату брызнули мягкие лучи первого весеннего солнца. – С погодой, смотрю, фартит, а? Вот он, дружище, день великой битвы! Ха! Интересно, что сейчас творится в лагере Кемджи.

В день гонок невзрачные набережные Темзы по обе стороны на всем протяжении дистанции от моста Путни до Мортлейка вверх по течению были заполнены зрителями, насколько хватало глаз.

– Наши, наши идут! – взволнованно потыкал локтем Свена стоящий рядом Альберт. – Смотри! Вон Стивенсон! Эгей, Джибс!

Свен вздрогнул от неожиданности, когда сосед, прислонив два пальца ко рту, пронзительно засвистел.

Команда Кембриджа предстала на старте в голубых костюмах, Оксфорда – в тёмно-синих. Появление Джибса было встречено задорными окриками и подбадриваниями своих сверстников.

– Ну что, зададим им сегодня, – окликнул Джибса рулевой, пока тот садился в восьмёрку[26], после того как была разыграна жеребьёвка в их пользу[27].

– Попробуем, – пробурчал тот, устраиваясь на банке[28]. Сейчас Джибс был как никогда сосредоточен и собран: ведь ему предстояло проплыть четыре мили триста семьдесят четыре ярда[29].

– Ты уж постарайся, Джибс, мы все на тебя рассчитываем!

Проверив каблук, лучший гребец колледжа делал разминку мышц спины, по-прежнему оставаясь хмурым и словно не видя ничего вокруг. За двадцать минут он должен был сделать почти шестьсот гребков, но Джибс постоянно старался превзойти себя, поставив новый личный рекорд. Сегодня был его день, и уровень концентрации и внутреннего напряжения достиг в нём наивысшей точки.

Старт гонки дался за час до того, как уровень воды в Темзе установился наиболее высоким – ни проливной дождь, ни порывистый ветер, ни резкое повышение уровня воды в реке были не в силах остановить участников, для которых чем было сложнее, тем интереснее. Как, собственно, и многочисленных зрителей: на берегах Темзы в день гонки собралось до четверти миллиона человек. В этом крылась сама суть британского духа.

Гребцы заработали веслами, и восьмёрки полетели вперёд. В отличие от классических спортивных регат, где каждая лодка двигалась по специально отведенной дорожке, обозначенной буйками, на Темзе ничего подобного не было, и каждый экипаж был вправе использовать всю ширину реки.

Самым важным и решающим отрезком для себя Джибс всегда считал предпоследний участок от Хаммерсмитского моста до пивоварни Фуллера. Там он обретал второе дыхание, которое позволяло почти на корпус обойти противника, по ходу движения преодолевая крутые повороты в форме буквы S. А это было решающим преимуществом.

– Поехали! – протолкнувшись сквозь толпу на трибуне, Альберт и Свен запрыгнули на университетские велосипеды, прислонённые к лотку, в котором продавались свистульки и разноцветные флажки. – Нужно своими глазами увидеть, кто первый доберётся до финиша!

Они понеслись по улицам вдоль набережной, азартно крутя педали, то и дело поворачивая головы к трибунам и домам с левой стороны, между которыми иногда мелькали несущиеся вперёд лодки.

– Эгей! Не зевай! – засмотревшись на свою команду, Свен рассеянно обернулся на оклик Альберта и влетел в самую гущу брызнувших клокочущим облаком стаю уличных голубей. Его приятель радостно захохотал, объезжая уличного уборщика, который погрозил ему метлой. В этот момент Свен чувствовал, что у него самого за спиной выросли крылья. Словно он сам был спортсменом и участвовал в гонке!

С радостным кличем он влетел в большую лужу на мостовой, задрав ноги, когда из-под колес во все стороны брызнули искрящиеся капли воды.

Кристальный весенний воздух звенел от рева болельщиков, в глаза ярко светило солнце, а по улицам гулял свежий ветер. Сонная Англия шумно просыпалась после долгой зимы.

Команда Джибса работала, словно отточенный механизм. До школы Святого Пола лодки двигались почти нос к носу, несколько раз по пересекающимся маршрутам, а один раз даже столкнулись, породив на трибунах взволнованный вздох и вызвав разъярённый рев капитана оксфордской команды. Но спортсмены у обеих команд были как на подбор, и вот оксфордский заводила показал полностью, на что способен, под радостный галдеж сокурсников.

– Вон они! Наши впереди!

Отчаянно сигналя звонками, Альберт и Свен тоже видели это, несясь на другой берег по мосту Хаммерсмит, где собралось двенадцать тысяч зрителей, столпившихся для того, чтобы посмотреть на лодочную регату, проходившую под мостом отметку чуть меньше половины дистанции гонки протяжённостью четыре и одну четвёртую мили.

Свен никогда ещё не видел такого количества людей, собравшихся в одном месте. Разве что в немецком плену. Но здесь все собравшиеся были радостны, лица были оживлены и азартны. Это был весенний пир спорта, и горю здесь не было места.

Взмокший от напряжения Джибс уже различал финишную полосу, несмотря на то, что струящийся со лба пот застилал глаза. Сегодня он превзошёл себя, сделав почти семьсот пятьдесят гребков, и знал, что следующую неделю проведёт в кровати с чудовищной болью в мышцах.

Плевать! Главное, не останавливаться!

– И вот финишная прямая! Идут нос к носу. Оксфорд! Кембридж! Ну, кто же первый? Вот они обходят соперников на полкорпуса, вперёд! Кто же победит в этой дуэли?..

Гонка достигла своего апогея, в то время как в установлённых по всей длине трассы динамиках без передышки заливался Джон Снэдж, отчаянно комментируя спортивную схватку[30].