– А ухаживать я умею лучше твоего Фредди!

– Откуда же мне это знать?

– Но я ведь ухаживал за тобой, прежде чем мы поженились, разве нет?

– Вообще-то нет. Ты проводил меня домой. Я приготовила тебе имбирное печенье.

– Но должен же я был принести тебе хотя бы подарок!

Она показала ему свое обручальное кольцо:

– Ты дал мне это.

– За все время, проведенное с тобой после возвращения в Фолкирк, я ни разу тебе ничего не подарил?!

– Этого времени было не так уж много, всего неделя, а потом ты уехал в Лондон.

– Я не понимаю. Почему ты вышла за меня, если я не подарил тебе ничего, кроме кольца?

– Ты спас меня от прежней жизни. К тому же когда-то мы с тобой были друзьями.

Он взял ее руку и поднес к губам. Эмили с подозрением оглядела его:

– Чем это ты занимаешься? Он ответил лукавой улыбкой:

– Ухаживаю за тобой.

Виктория ухватилась за пальцы Эмили и с решительным видом сделала первые неуверенные шаги по гостиной. Эмили не могла удержаться от улыбки, когда Виктория потянулась вперед и изо всех сил вцепилась в диван. В дверь легко постучали.

– Да? – Эмили обернулась.

Вошел Хардинг, держа на вытянутых руках огромный букет цветов – сложную композицию из роз, гардений, гиацинтов, тюльпанов и вообще всех весенних цветов, какие только можно вообразить.

Цветы снова были от Фредди. Эмили почувствовала себя неловко. Она показала на рояль.

– Пожалуйста, положите вон туда, Хардинг.

– Прибыл, э-э, еще один букет для вас, мадам, – добавил Хардинг. Молодой дворецкий сложил руки за спиной и перекатился на пятки.

Еще один? Фредди что, пытается скупить все цветы в Лондоне? Эмили с трудом сдержала раздражение. Ей хотелось только одного: чтобы этот человек оставил ее в покое.

– Можете положить его рядом с остальными цветами. Если хватит места.

Хардинг поклонился и через мгновение вернулся с небольшим букетиком нарциссов, перевязанным белой лентой. Ярко-желтые цветы напоминали солнышко. Настроение сразу улучшилось.

Цветы были от мужа.

Эмили, тронутая простотой этого подарка, задумчиво потрогала пальцем нежные лепестки. Когда-то давно, когда она была еще девчонкой, он тоже нарвал ей нарциссов в своем саду. Боже, как же ему влетело тогда от матушки! Эмили улыбнулась, вспоминая тот случай.

Он был первым мальчиком, которого она поцеловала и в которого по уши влюбилась. Он был тогда для нее всем.

А теперь? Непонятно.

Неожиданно для самой себя она схватила большой букет и швырнула цветы в камин. Нет, не годится поощрять другого мужчину. Она пыталась использовать Фредди, чтобы заставить Уитмора ревновать, а это нечестно.

Эмили взяла Викторию на руки и отнесла к Анне. Малышка уютно устроилась у нее на коленях. У Эмили защемило сердце. Теперь Виктория и Ройс – ее дети. Она готова на все ради них. Их будущее полностью зависит от нее. Она, и только она, обязана сделать так, чтобы они никогда не лишились любви и заботы.

Но что, если светские сплетницы вытащат на свет божий тот давний скандал? При одной мысли об этом Эмили разнервничалась. Никто ведь не забыл ужасную смерть ее отца. И если те тайны станут достоянием сплетников, она просто не выдержит.

Из комнаты Ройса донеслись радостные крики. Эмили направилась туда и осторожно заглянула внутрь. В комнате царил разгром. Племянник разворотил свою постель, и теперь одна из простыней свисала с настенного подсвечника в опасной близости от газового рожка.

– Я пират! – Ройс увлеченно прыгал на кровати.

– Да неужели? – Она потянулась вверх, чтобы снять простыню – ну, то есть грот пиратского корабля. – Не привязывай это к газовым рожкам, милый. Иначе может случиться пожар.

По его лицу пробежала тень озорной мысли.

– Я мог бы вообще сжечь этот дом. Тогда мы избавились бы от графа.

– Ройс, как смеешь ты говорить такие вещи? – сурово отчитала она мальчика. – Без графа мы быстро оказались бы на улице.

– Но я хочу жить на улице! – заявил Ройс, размахивая башмаком, как абордажной саблей. – Мы могли бы грабить богатых и раздавать бедным! Мы были бы разбойниками, как Робин Гуд!

– А где бы ты спал по ночам? – спросила она, отбирая у него ботинок.

– На дереве, конечно!

– В парке?

Он завалился на матрас, широко раскинув руки и ноги. Эмили начала собирать оловянных солдатиков, раскиданных по всей комнате.

Внезапно ее внимание привлекли видавшие виды старые башмаки. А на ногах у Ройса были новые туфли из прекрасной кожи.

– Где ты это взял? – спросила она.

– Сегодня с утра они были здесь, стояли на крышке моего сундука. – Ройс схватил пару оловянных солдатиков и заставил их яростно сражаться друг с другом. Затем на секунду остановился. – Разве не ты их купила?

Эмили покачала головой.

– Должно быть, это эльфы, – сказал Ройс с понимающим видом и кивнул. – Как в сказке «Башмачник и эльфы».

Эмили задумчиво улыбнулась при упоминании сказки.

– Ну да, ты прав. Это, конечно, эльфы. – Но сама-то она знала, кто купил мальчику ботинки – Стивен, разумеется.

Такая забота с его стороны произвела на Эмили сильное впечатление.

– Сегодня чудесный день. Не пойти ли нам погулять?

Ройс просиял и быстро помог ей привести комнату в порядок. Эмили надела плащ и шляпку и велела одному из лакеев сопровождать их.

Пока Ройс возился с пуговицами, она заметила, что щедрые эльфы снабдили мальчика еще и новой шерстяной курточкой, к которой прилагалась новая шляпа. Он с сияющим видом продемонстрировал ей свои обновки.

– А это Хардинг купил.

Дворецкий тихонько покачал головой, и Эмили попыталась избавиться от чувства, которое вопреки ее воле обволакивало сердце, подобно теплому пушистому пледу.

Направляясь вслед за Ройсом к выходу из дома, она размышляла о том, как примирить себя с этой новой стороной мужа.

Стивен сдвинул очки и потер глаза. Несколько часов, проведенные за чтением бухгалтерских книг в кабинете, не прошли даром. Бесконечные цифры, данные об урожае и арендной плате, аккуратно вписанные его собственным почерком.

Он ни на шаг не приблизился к разгадке вопроса о том, почему кому-то понадобилось нападать на него. О «Леди Вэлиент» и каком бы то ни было украденном доходе тоже не было никаких записей.

Хотелось верить, что шрамы на его груди и голове были результатом столкновения с обычными случайными головорезами. Но татуировка на шее и потеря памяти говорила о другом.