— Добрые люди, здоровья вам, — я замер в отдалении.

— Кто таков будешь? — кузнец окинул меня мутным взором. Остановил взгляд на коте подле меня.

— Лех, я — Ловчий. Меня Найдён пригласил.

— А, Ловчий, — мужчина нахмурил лоб, повернулся к жене: — Да, правду говорит. Я его в трактире видел. С Найдёном толковал.

— А с нас спрос какой? — его супруга поудобнее перехватила руку мужа, пошатываясь под его весом.

Женщиной она была приятной и весьма пригожей. На ведьму не тянула. Но это по первому впечатлению.

— Про сына вашего хочу узнать, — я старался говорить так, чтобы ни пьяного отца не разозлить, ни несчастную мать не расстроить.

— Хороший он у нас был парень, — кузнец икнул. — Девки за ним бегали. А он всё одну выбрать не мог. А потом с этой дурёхой связался.

— А дурёха взяла, да и понесла от него, — я скрестил руки на груди.

— Не от него! — вдруг вспылила женщина. Так, что в очах гнев заблестел. — Не верю я, что от него! Мало ли, с кем она путалась! Деяна всё пыталась охмурить, а он на неё как на сестру смотрел. Немудрено. Мышь серая! Змеища! Путалась вокруг! Да и довела его, что не вынес!

— Тише, жена, — цыкнул на неё кузнец. Как бы не был он пьян, а заметил, что женщину от гнева затрясло. — Тебе, Ловчий, какое до всего этого дело?

Я решил не приплетать раньше времени историю с приворотом и Яриной и потому ушёл в другое русло:

— Есть мнение, что виновна в смертях не сгинувшая бабка Умила, а упырь, которого кто-то из могилы по ночам поднимает. Был я сегодня на погосте. На могиле Деяна земля свежая.

Женщина сдавленно вскрикнула. Прижала свободную руку к сердцу. С ужасом воззрилась на хмурого мужа.

— К чему ведёшь?! — сердито спросил кузнец.

— К тому, что проверить могилу надобно, — спокойно ответил я, исподтишка наблюдая за реакцией женщины. — Ночь на дворе. Поздно копать. Но коли Деяна кто-то из могилы поднимает, покоя ему не даёт и обращает в кровопийцу, не хотите ли вы этого недоброго человека остановить, а сыну помочь обрести мир, пока селяне за вилы не схватились?

Кузнец, начавший трезветь от моих слов, обменялся взглядами с женой. Та молча кивнула.

— Что делать нужно? — спросила женщина.

Я вздохнул. Задумчиво потёр лоб.

— Идём со мной. До погоста прогуляемся, ежели не забоитесь.

Раскапывать могилу и вправду было поздно. Но до полуночи оставалось всего ничего. Можно было подождать на погосте. Посмотреть, поднимется ли Деян на охоту сам. Или кто-нибудь за ним придёт.

Родители парня пошли со мной без нареканий. Не без страха, по правде сказать. Но и не совсем уж и трусили. Всё же шли с Ловчим. Да и явно радели за то, чтобы их сын и вправду обрёл покой. Отчего-то мне не казалось, что они были причастны к появлению упыря в селе. Пока мы беседовали, я успел их как следует рассмотреть. Отец Деяна был слишком пьян, чтобы быстро передвигаться и уж тем более бегать к могиле сына и копать там. У матери одежда была чистой. На обуви следов свежей земли я не видел. Да и варгин исподтишка обнюхал их, пока мы шли обратно до кладбища. Кот не учуял ничего подозрительного, иначе бы дал мне знать.

Ночь вошла в силу, когда мы добрались до нужной могилы.

Кузнец, завидев темнеющую, рыхлую почву над местом упокоения сына, гневно засопел. Его жена прижалась к нему. Тихо заплакала. Страшно хоронить единственное дитя. А помыслить о том, что оно, возможно, сделалось кровожадной нежитью и должно быть предано огню, ещё страшнее.

Мы принялись ждать. Родители не сводили взоров с могилы Деяна. Мы же с Котом то и дело озирались по сторонам, зорко выискивая непрошеных гостей.

Время шло.

Но упырь не просыпался, даже когда перевалило за полночь.

А потом со стороны села раздались крики. Истошно вопила женщина.

Я сорвался с места и побежал туда. Кузнец с женой заторопились следом, но им было сложно поспеть, поэтому они довольно быстро отстали.

* * *

Пожар я заметил издали и сразу понял, что именно горит. Жадный пламень пожирал трактир. Гудящее пламя рвалось вверх и уже облизывало крышу.

Вокруг носились люди с вёдрами. Но заливали они не трактир, который было уже не спасти, а соседние дома, дабы огонь не перекинулся. В спешке разломали плетень и оттащили его в сторону. Селяне делали всё порывисто, суматошно, но вполне слажено. Немудрено. Судьба всего их добра и жилищ зависела от их действий. Замешкайся — и всё Берёзовое сгорит дотла.

Внутри трактира снова закричала женщина. И на сей раз я узнал голос Белавы.

Оттолкнув кого-то из местных, я рванул к двери. Высадил её плечом с разбегу. И оказался внутри пылающей домны.

Меня обдало жаром. Но я даже лицо заслонить не успел.

Картина, представшая предо мной, удивила и в то же время расставила по своим местам всё случившееся.

Посреди объятого пламенем помещения на полу распростёрся Найдён. Он лежал недвижимым трупом, раскинувшим руки, и глядел в потолок невидящим, остекленевшим взором. На лице его застыло удивление. Из разорванного горла хлестала кровь, унося из тела остатки жизни.

А к этому алому источнику с жадным чавканьем припал его сын, Тихон. Мальчонка в залитой кровью рубахе сидел у отца на груди и вгрызался в родительскую шею огромной клыкастой пастью. Лицо ребёнка растеряло всю детскую пухлость и нежность. Оно сделалось мертвенно-бледной образиной искорёженной нечисти, с трупной серостью рыхлой кожи, белыми ввалившимися глазёнками и невыносимым духом разложения.

Белава скорчилась тут же подле одного из столов и кричала. Завидев меня на пороге, она, кажется, совсем обезумела. Поняла, что деяние её раскрылось. В отчаянном порыве женщина рванулась к сыну. Схватила упырёныша поперёк туловища и попыталась оттащить от бездыханного мужа.

Но тогда упырь бросился на неё.

Моя рука стремительно выхватила меч из ножен. Сверкнула верная сталь. Одно отточенное движение. И голова нежити отделилась от тела.

Я швырнул её в огонь, а следом — холодную тушку.

А затем подхватил на руки раненую Белаву и потащил на улицу, задыхаясь от дыма и жара.

Тёплая кровь текла из разорванной шеи женщины. Я уложил её на траву в стороне от пожарища. Под напуганными взглядами селян.

Жена убитого трактирщика захлёбывалась собственной кровью. Она дрожащей рукой скользнула по моему лицу, размазывая алые брызги, и с трудом вымолвила:

— На… дворе… под… крыль… цом…

Глаза Белавы вытаращились. Она сипло попыталась вдохнуть. Раз. Другой. Но уже не могла. Выгнулась в спине, принялась хватать руками траву подле себя. Задёргала ногами. А потом вдруг обмякла. Затихла, вперив невидящий взор в ночное небо.