— Да? — язвительно проговорила Рита. — Вы такдумаете? А я, честно говоря, подозреваю, что она чувствует себя прекрасно. Ивсе эти разговоры о болезнях — только театр одного актера… И одного зрителя,чтобы вернее прибрать тебя к рукам.

— Евгений! — Светлана Федоровна схватилась засердце. — Или ты не мужчина? Твою мать оскорбляют, а ты молчишь!Немедленно вызови милицию, чтобы нас оградили от этой бандитки!

— Да-да, — Рита заговорила гораздо спокойнее, но вее голосе продолжала звучать злая насмешка, — вызови милицию! Я такполагаю, что твоя мамочка решила сделать чистосердечное признание!

— Какое признание? — испуганно вскрикнул Евгений,затравленно переводивший глаза то на мать, то на бывшую свояченицу. — Очем вы говорите?

— Но ты ведь не подписывал разрешение на выезддочери. — Рита била наудачу, но почти уже не сомневалась в своей правоте. —Значит, это твоя мамочка, змея гремучая, подделала разрешение!

— Евгений, зачем тебе милиция! — вскричалаСветлана Федоровна, как будто не сама она только что требовала эту милициювызвать. — Неужели ты сам не можешь выпроводить из квартиры эту нахалку,которая оскорбляет твою родную мать?

— Нет, не может! — расхохоталась Рита. — Ужэто ему точно слабо! Так что, Светлана Федоровна, лучше выкладывайте все, чтознаете. Как вы избавились от невестки?

Рита уже могла поручиться, что именно Маринкина свекровь —причина всех бед.

— В собственном доме! — Пожилая женщина отступилаеще на шаг, прижалась спиной к стене, и родные стены, видимо, придали ей новыесилы. — В собственном доме я должна выслушивать такие оскорбления! Вот,Евгений, теперь ты видишь, с какими людьми ты едва не породнился по своемуслабоволию! Ее сестрица была такой же наглой тварью!

— Была? — вскрикнула Рита. — Значит, ты,старая сколопендра, убила Марину?

Скандал набирал обороты и дошел уже до такой стадии, когдавраждующие стороны себя не помнят и кричат невесть что.

— Что вы! — закричал Евгений, совершенно бледныйот ужаса. — Марина уехала!

— Даже если, она не убила ее своими руками, то всесделала, чтобы отделаться от нее навсегда… Да если бы твоя мамочка моглазадушить Маринку, не боясь тюрьмы, она ни на секунду бы не задумалась!

— Вон! — Светлана Федоровна шагнула вперед изамахнулась на Риту сухоньким кулачком. — Ты такая же дрянь, как твоясестра!

А сестрица твоя.., да на ней пробы ставить негде было! Сколькоу нее было мужей? И эта падшая женщина сумела обольстить моего Женечку… Далюбая мать на моем месте все сделала бы, чтобы защитить своего ребенка!

— Своего ребенка? — как эхо повторила Рита. —А его ребенка? — Она показала на Евгения. — Свою родную внучку выотправили неизвестно куда, ни секунды не раздумывая? Да есть ли у вас хотькапля совести? Вы просто чудовище! Неужели ничего не шевельнулось у вас в душе?Да какое там, разве у вас есть душа! За год ни разу даже не вспомнили провнучку!

— Да моя ли это внучка! Твоя сестрица такая оторва, чтоя сильно сомневаюсь в том, что это Женечкин ребенок!

— Да? — Рита сделала еще шаг вперед. — Вовсяком случае, судя по тому, какая Лялька хорошенькая, ваш урод-сыночекдействительно может быть ни при чем…

— Вон! — снова завопила старуха и, схватив первое,что попалось ей под руку, — бронзовую пепельницу в форме свернувшейсякобры, которая стояла на тумбочке под зеркалом в прихожей, запустила ею внезваную гостью.

Рита увернулась от кобры, подобрала ее и швырнула в зеркало.Зеркало с жалобным звоном рассыпалось на мелкие кусочки, а Рита, победноулыбнулась и, громко сказав:

— Хорошая примета, Светлана Федоровна! — покинулаполе боя.

Рита вернулась домой просто кипя от злости. И она ещерассчитывала на помощь этого ненормального с его стервой-мамашей! Господи, какугораздило Маринку выйти за него замуж? Быть настолько неразборчивой. Ведьсразу же было видно, что козел! Даже Сережка разобрался с первого взгляда. Однонепонятно, как мамаша позволила ему жениться? И на старуху, как говорится,бывает проруха…

Но как женила, так и разженила. Подумать только, совершенноне интересоваться единственной внучкой! Да, теперь ясно, что такой, спозволения сказать, папаша, который понятия не имеет, где находится его ребенок,Рите не помощник. Но что же ей делать? Самой обращаться в консульство? Онапонятия не имеет, что она там скажет. Никаких документов, подтверждающих, чтоМаринка ее двоюродная сестра, она предъявить не может. Как уехала Маринка — потуристической визе или по приглашению, неизвестно. Если по приглашению, то ктоее приглашал? Если от турфирмы, то как она называется? Ни адреса агентства, нидаже его названия Рита не знает. Тут еще проблема с паспортом. В паспорте уРиты прописка, естественно, не петербургская, пустят ли вообще ее вконсульство? Можно, конечно, идти с Сережкой. Он совершеннолетний, скажет, чторазыскивает мать, которая такого-то числа выехала во Францию. Но, во-первых,Сережка однозначно сказал, что делать этого не будет — у него сильная обида намать. А во-вторых, французы начнут искать Маринку с помощью полиции. А если унее и вправду не все там гладко? Как бы не навредить… Вполне могла Маринка тамвлипнуть в какую-нибудь сомнительную историю…

Доверилась кому-то, языка не знает. Порядков французскихтоже.., ох как тяжело на сердце! Не зря тетя Люба переживала…

Пока что все Ритины начинания заканчивались ничем. Зачем онавообще приехала?

Правда, Сережке она помогла, теперь его из института невыгонят. Рита заставила его разгрести завалы в квартире, выгнала егосомнительную компанию, подкормила парня и вообще «привела к общемузнаменателю», как выражалась тетя Люба.

Вспомнив тетку, Рита приободрилась. «В любой ситуации, чтобы ни случилось, никогда не опускай руки!» — говорила тетя Люба.

Ладно, переведем дух, посидим тихонько, авось что-нибудьпридет в голову. Сережки нет дома, никто не помешает.

Рита заварила кофе, достала сигареты, закурила, и тутраздался телефонный звонок. Вот еще напасть, за всю жизнь столько неразговаривала по телефону, как в этот приезд в Петербург! Рита отставиланедопитую чашку и потащилась к телефону.

— Слушаю вас!

— Э, могу я поговорить с Мариной Анатольевной? —раздался в трубке очень приятный мужской голос.

Рита почувствовала, что сердце ее стремительно поднимается врайон пищевода, хотя звонок ровным счетом ничего не означал. Мало ли у Маринкислучайных знакомых…

— Простите, а кто ее спрашивает? — Голос ее отволнения стал хриплым.

Незнакомый собеседник тотчас же отреагировал:

— С ней ничего не случилось? Она здорова?

— Она.., она уехала.