Места в ванной комнате было мало, пол был скользкий от мыльной воды, потому что я забила на его мытьё, но это не помешало нам, как обезумевшим животным, заняться сексом прямо там. После сотен поцелуев и оргазма я значительно успокоилась. Назар — тоже. Отдышавшись, он извинился за то, что вспылил в ответ на мою истерику, а также пообещал, что в ближайшее время всё непременно станет лучше, ведь Назар наконец нашёл покупателя для нескольких своих картин. Однако меня эта новость радовала недолго. Как только Назар сообщил сумму гонорара, я поняла — лучше не станет. По крайней мере, для меня.

Для нас с Назаром понятие «хорошо жить» имеет совершенно разное значение. На те деньги, которые он получит со своих работ, я даже одно платье купить не смогу. Что уж там говорить о чём-то большем?

Нам ничто не по карману. Ни новое жильё, ни нормальная одежда, ни люксовая косметика, ни возможность проводить досуг так, как я привыкла.

Вчера я не стала больше ничего говорить Назару о своём подавленном состоянии, заверив его, что очень рада грядущим продажам его картин и что моё настроение нормализовалось. Но это не так. Далеко не так. Да, я до жути не хочу расставаться с Назаром. Мне больно от мысли о том, чтобы проводить ночи пусть и на шёлковых простынях, но не в его объятиях. Однако мои сильные чувства к нему не отменяют факта, что мне морально плохо от всего, что меня здесь окружает. А ещё я очень скучаю по маме. Мы никогда так надолго не расставались.

Будучи в расстроенных чувствах, я швыряю купюру на стол, достаю из кармана телефон и набираю мамин номер. Она разговаривает со мной довольно сдержано. И только когда я говорю, что хочу её видеть прямо сейчас, мамин тон заметно смягчается. Она предлагает оплатить мне такси и встретиться в одном из наших любимых ресторанов. Я благодарю её, радуясь шансу избежать поездки в пугающем меня метро, и нажимаю «отбой».

Машина прибудет через десять минут, нужно поторапливаться. Для начала переодеваюсь в свою одежду. В тех тряпках, которые мне купил Назар, меня просто не пустят в этот ресторан. Затем расчёсываю волосы, беру телефон и уже хочу на всех парах ринуться к выходу из квартиры, как мой взгляд цепляется за картину. За мою картину.

Сердце начинает трепетать, а в памяти всплывает момент, когда я впервые увидела себя глазами Назара. Это потрясающе. Ни с чем не сравнимо. Как и каждая проведённая с Назаром секунда.

Я ещё ни разу ему не признавалась и вряд ли признаюсь первой, но я люблю его всем сердцем. Так сильно, что и самой временами страшно становится. Однако я настолько запуталась, что не в силах самостоятельно разобраться со всей паутиной мыслей. Как никогда прежде, мне нужна поддержка мамы. Она, без сомнений, поможет. Даст совет и подскажет, как быть дальше.

Глава 11

Когда я вхожу в ресторан, мама уже ждёт меня. Она, как всегда, одета с иголочки. Элегантная и лощённая. Кажется, себя я такой ощущала не две с половиной недели назад, а в прошлой жизни. Сглатываю ком в горле и направляюсь к ней.

— Алиночка, — заметив меня, выдыхает мама.

Меня всю теплом переполняет, к глазам подступают слёзы, когда я оказываюсь в её объятиях.

— Я так скучала. Ещё больше, чем думала изначально, — тихо шепчу, вдыхая любимый мамин запах.

— Я тоже по тебе скучала, детка. Целыми днями думала о тебе. Переживала, всё ли с тобой в порядке.

— Не стоило. Мы же каждый день созванивались.

— И ни разу не виделись, — в родном голосе сквозит упрёк. И я полностью его заслуживаю.

Две с лишним недели я не только не появлялась дома, но и с мамой встреч избегала, потому что опасалась папиной охраны, неустанно следующей за мамой. Правда, сейчас я почему-то не замечаю поблизости ни одного охранника. И на улице никого не видела. Странно.

— Присаживайся, Алин. Я здесь одна. Можешь не волноваться. Я же сказала: когда надо, я тоже умею выбираться из дома незамеченной, — успокаивает мама, но я лишь наоборот напрягаюсь сильнее.

— Почему папе не сказала о нашей встрече? — с подозрением спрашиваю и сажусь на стул.

— Не хотела его лишний раз нервировать. Он и так из-за тебя последние недели места себе не находил. А сейчас ему особенно противопоказано нервничать.

— Что ты имеешь в виду? Папа нездоров?

Мама с грустью вздыхает.

— Да, детка. Ты же знаешь, что у него давно уже проблемы с сердцем, а сейчас на почве стресса он всё чаще жалуется на плохое самочувствие.

— Боже! Почему ты мне раньше об этом не говорила?

— А в чём смысл? Хочешь сказать, узнав о папином недомогании, ты тут же вернулась бы домой? — резко помрачневший тон мамы поражает, а вот её вопросы нисколько.

Конечно, я волнуюсь за здоровье папы, но вряд ли прибежала бы домой и стала бы плясать под дудку того, кто жаждет продать, как вещь, только потому, что ему плохо. Тем более я знаю отца. Он тот ещё притворщик. Ради своих целей на всё готов пойти.

— Не делай из меня монстра, мама. В нашей семье эта роль досталась не мне.

— Неправда, Алина. Твой папа не монстр. Он всего лишь хочет, чтобы наша с тобой жизнь оставалась прежней.

— Ага. Я это уже раз сто слышала, — цежу, скрещивая руки на груди. — Только хочет он этого добиться с моей помощью.

— Потому что других вариантов нет.

— Назар говорит, что варианты есть всегда.

— Назар говорит? — мама резко меняется в лице. — Потому-то твой драгоценный Назар такой успешный и богатый, да? И то-то ты сейчас выглядишь такой бесконечно счастливой, — вспыхнув как спичка, выплёвывает она. — Думаешь, я не поняла, почему ты захотела встретиться? Устала от нищей жизни и решила маме пожаловаться? Думаешь, я не знала, что именно этим всё и закончится, когда разрешила тебе остаться у него жить?

— Что?

— Что-что? Одно дело разрешить тебе сходить на свидание, чтобы ты оторвалась по полной перед замужеством, и совсем другое — позволить своей единственной дочери жить с малознакомым нищим мужиком. Неужели ты действительно настолько наивная, Алина, раз поверила, что я так просто дам согласие на этот беспредел?

— О чём ты, мама? Я думала, Назар сумел тебя убедить, — недоумённо хмурюсь.

— Ну, конечно. Я, по-твоему, вчера родилась, чтобы верить каждому слову какого-то разгильдяя и