— Да ладно тебе. Неужели веришь в эту хрень? Догану можно всё. Идём.

Ноги становятся ватными, коридор и лестница кажутся бесконечными, но я заставляю себя идти и улыбаться. Мы минуем холл и оказываемся в огромном зале, уже заполненном людьми. Приходится здороваться со всеми, выслушивать лесть и улыбаться. Мне неуютно от того, насколько фальшиво звучат их слова. На деле же все эти люди считают, что я согласилась выйти за Догана только ради денег. И ведь они правы.

Моё внимание привлекает мужчина, стоящий спиной. Что-то ёкает внутри, а когда он поворачивается, сердце уходит в пятки. Это… нет! Не может быть! Мне мерещится.

Встряхиваю головой, часто моргаю, чтобы сбросить очередную иллюзию, которых за прошедшие дни у меня было слишком много, но сейчас она никуда не исчезает. На этот раз его образ — это не жестокая игра моего воображения. Я в самом деле вижу Назара.

Да, это точно он. Собственной персоной. В элегантном смокинге, расслабленный, как всегда уверенный и с мягкой улыбкой на губах.

Господи! Что происходит? Что он задумал? Неужели решил сорвать свадьбу?

Да, скорее всего, так. Иначе зачем ещё он здесь? Дёрнул же меня чёрт назвать своё настоящее имя! Разумеется, Назар без труда вычислил место проведения церемонии. Об этом же писали в светской хронике. Но где и на какие деньги он раздобыл такой шикарный костюм? Как вообще попал сюда? Кто пропустил его? Узнаю — потребую, чтобы уволили. Не знаю, что Назар может устроить, но чую, что ничего хорошего. Нужно во что бы то ни стало избежать столкновения, а потом позвать охрану и приказать им вывести его отсюда. Но папа движется прямо на Назара, потому что слева и справа кучкуются люди.

— Пап, давай обойдём, — удерживаю его за локоть, и папа останавливается.

— Что обойдём?

— Ну вот, — делаю жест рукой к кучке справа. — Их.

— Зачем, милая?

Папа морщит лоб и непонимающе смотрит на меня, а я краем глаза замечаю, что Назар направляется к нам.

Всё.

Катастрофа.

Сейчас он расскажет папе, а, возможно, и всем вокруг, что это он тот нищеброд, который лишил меня девственности и с которым я добровольно жила две с половиной недели. Господи… Какой позор. Я надеюсь, Назар хотя бы не пьян.

— Григорий Анатольевич, — произносит Назар, и у меня от его бархатного голоса подкашиваются колени. — Добрый вечер.

— Добрый, добрый! — папа сияет как медный тазик и жмёт протянутую руку Назара. Что происходит?! — Вот, красота наша, — папа смотрит на меня с гордостью, а затем переводит взгляд на мужчину, которого я вчера безжалостно втоптала в грязь, и учтиво, чуть ли не с благоговением в голосе представляет его мне: — Знакомься, Алина, это Эмир Доган. Твой уже почти муж.

Такое чувство, что мраморный пол под моими ногами с треском проваливается, а слова папы разносятся в моей голове словно удары гонга. Гулкие. Громкие. Пронзительные. Я вроде чётко расслышала каждое слово, но в то же время не поняла смысла ни одного из них.

— Что… — выдыхаю, чуть не теряя сознание.

Это розыгрыш? Шутка? Издёвка?

Лицо вспыхивает, воздух вдруг резко заканчивается, и я лечу в пропасть, сталкиваясь с темнеющим взглядом Назара. Он глазами оставляет ожоги на моём лице и теле, поедает меня ментально, подавляет своей энергетикой, которая кажется мне сейчас просто убийственной, а потом и вовсе опасно усмехается, смотря мне прямо мне в глаза.

Тут какая-то ошибка. Чья-то больная, чудовищная игра. По-другому никак. Назар не может быть Эмиром! Догану лет под шестьдесят, и он урод, я же видела фото.

— Алиночка, где твои манеры, — тихо произносит папа и сразу же, непонятно зачем, оправдывается перед Назаром: — Она просто стесняется, это пройдёт. На самом деле Алина у нас вежливая и общительная.

— Григорий Анатольевич, я верю, что ваша дочь образец для подражания, — Назар недобро прищуривается. — Целомудренная и воспитанная девушка, это видно сразу. Вы не против, если я украду её ненадолго?

— Разумеется.

Папа вкладывает мою ладонь в ладонь Назара, и меня словно током бьёт. Хочу дёрнуться в сторону, однако Назар предугадывает моё действие, перехватывая меня за предплечье. Пальцы впиваются с такой силой, что я охаю от вспышки боли. Назар наклоняется и шепчет мне на ухо, поджигая миллионы нервных окончаний:

— Улыбайся и начинай переставлять ноги. Ты же не хочешь скандала?

Всё так. Это месть. Но почему папа ему подыграл? Или, наоборот, заплатил Назару, чтобы тот устроил сцену? Но зачем это папе? К чему этот спектакль? И самый главный вопрос: где, чёрт побери, настоящий Доган?

***

Продолжение истории в романе «Подчиню тебя себе» уже на сайте.

Авторы:

Мэри Влад

Группа ВК: @emvlad_love

Телеграм-канал: @emvlad

Тори Майрон

Группа ВК: @ torimyron

Телеграм-канал: @ torimyron