— Не знаю, я еще не решила, — ответила она. — Но тебе не нужно беспокоиться о моем времяпрепровождении. Повеселись на морской прогулке, а я найду, чем себя занять. Тем более, через несколько часов мне станет плохо и я буду ни на что неспособна.

— Мне не нравится твое состояние, — помрачнев, сказал мужчина. — Разве врач не прописал тебе лекарство от тошноты?

Прописал. И оно хорошо помогало, потому что без него она чувствовала себя еще хуже.

— Я принимаю лекарство и витамины, но у каждого организма свои особенности. Я далеко не первая женщина, страдающая от токсикоза. В остальном, все нормально. Странно, что тебя вообще это заботит.

Она тут же пожалела о последнем высказывании, потому что он вперил в нее суровый взгляд, отдающий арктическим холодом, от которого она съежилась на стуле.

— Я - не монстр, Бьянка, даже если ты пока с этим не согласна. Конечно, меня волнует твое состояние. Ты теперь член моей семьи, а я всегда забочусь о тех, кто принадлежит мне.

— Члены семьи — люди, а не вещи. Они не могут принадлежать Вам! — возмутилась девушка, забывшись, и, снова обращаясь к Дону, а не к мужу.

— Еще одна совместная ночь, Бьянка, — как бы, между прочим, сказал он, заметив ее оговорку. — И да, люди могут мне принадлежать и они принадлежат. Я не считаю тебя вещью, но ты моя. Отныне, все твои заботы и проблемы стали моими. Ты всегда будешь защищена и не будешь ни в чем нуждаться. Это и означает принадлежать кому-то, вроде меня. Мы отличаемся от обычных людей и от этого никуда не деться. Ты должна смотреть на это, как на благо, потому что так оно и есть.

Возмущение Бьянки потухло, не успев разгореться. Слишком напугало ее собственническое выражение на его лице и уверенность в том, что как он сказал — так и будет. Всего этого — власти, силы, которую излучал этот мужчина, оказалось слишком много для нее. Она не могла с ним совладать.

— Каждый из нас останется при своем мнении, поэтому предлагаю прекратить этот разговор, — пытаясь казаться бесстрастной, сказала она. — Мы недостаточно друг друга знаем, чтобы прийти к пониманию. Я, пожалуй, пойду, почитаю. Удачного дня!

Она встала из-за стола, чтобы уйти, но он преградил ей дорогу.

— Именно это я и пытаюсь исправить, — прошептал он, не прикасаясь к ней, но стоя достаточно близко, чтобы она занервничала и отступила на шаг. — Я пытаюсь узнать тебя, Бьянка.

— Зачем? Не вижу в этом необходимости.

— Необходимость есть, — возразил он. — Мы должны научиться общаться. Мы женаты и у нас будет, по крайней мере, один, общий ребенок. Этого недостаточно для того, чтобы все исправить?

Бьянка не смогла сдержать горького смешка.

— Исправить? Вы просто хотите меня снова… — она осеклась, не в силах окончить это предложение. — Я понимаю, что Вам на самом деле от меня нужно. Но Вы ошибаетесь, если считаете, что за неделю, даже если мы будем говорить с утра до ночи, узнавая друг друга, я прощу Вас и начну доверять Вам. Этого не случится. Вы обещали, что наш брак будет фиктивным и, если это будет зависеть от меня, Вы больше никогда ко мне не прикоснетесь! Все эти попытки казаться простым парнем не сработают, потому что я знаю, кто Вы есть. Я готова играть роль жены на публике, я буду относиться к Вам с уважением, но я не могу быть Вам настоящей женой! Лучше оставьте все, как есть. Уверена, есть десятки женщин, которые будут рады удовлетворить Ваши потребности. Я — не одна из них.

— Сядь, — отрывисто приказал он.

Бьянка открыла рот, чтобы возразить, но осеклась, встретившись с его взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Впервые с того дня, когда ее жизнь пошла под откос, он снова показал свою истинную природу. Ей тогда не показалось. Она не сошла с ума, потому что снова увидела это — лицо беспощадного зверя. Безжалостный взгляд, хищный оскал, грозно сдвинутые брови. Девушка испуганно шлепнулась на стул, не отводя от него глаз, следя за каждым движением, потому что Дон придвинулся еще ближе, а потом, сел на корточки у ее ног, положив руки ей на колени, прикрытые широкой юбкой.

— Значит так, Бьянка, — глядя ей в глаза, обманчиво ласковым тоном, которым разговаривают с непонятливыми детьми, начал он. — Не хочешь славного парня, так тому и быть. Не знаю, почему ты, вдруг, начала думать, что у тебя есть выбор, но это не так. Ты потеряла право голоса, когда отказалась делать аборт и решила выйти за меня замуж. Тебе повезло, потому что я в любом случае собирался жениться и завести детей. Так как ты оказалась уже беременна, я решил, что могу подкорректировать свои планы, даже, несмотря на то, что ты прислуга. Надо сказать, тут на мой выбор повлияла твоя внешность. Ты — красавица, Бьянка. Когда я смотрю на тебя, просто смотрю, мой член встает, а голову заполняют фантазии о том, как именно он будет тебя иметь. Это называется влечением, детка. Думаю, твоему ханжескому умишку оно непонятно. Как бы то ни было, с чувствами оно не имеет ничего общего, так что ничто не удержит меня от того, чтобы избавиться от тебя, если ты начнешь действовать мне на нервы. Конечно, после того, как ты родишь. Все это время, я пытался относиться с пониманием к твоим переживаниям, потому что хотел избежать истерик. Думал, если ты привыкнешь ко мне, то мы сможем обойтись без насилия, потому что мое терпение не бесконечно и я в любом случае тебя трахну, не сегодня, так завтра. Однако, вот сюрприз, мы женаты всего второй день, а ты уже начала показывать коготки. Так не пойдет, Бьянка. Я — Дон. Мое слово — закон, и, если кто-то осмеливается спорить со мной, он умирает. Раз ты не оценила моего уважения и терпения, которое я редко проявляю даже к членам семьи, то придется показать тебе все куда более действенным способом убеждения — силой. Иди, собери свои вещи и перенеси их в мою гардеробную. Можешь попрощаться со своей спальней, она тебе больше не понадобится. И, чтобы не слишком напрягаться, воспользуйся помощью горничной. Вечером, когда твой приступ тошноты пройдет, мы вместе поужинаем и я пойду работать в кабинет. Ты пойдешь со мной и будешь сидеть тихо, пока я не закончу. Хочу, чтобы ты была рядом. Ну, а ночью… Если я захочу, выражаясь твоими словами, снова тебя… Я это сделаю.

Она слушала его, замерев, как удав перед кроликом, и каждое слово въедалось в ее мозг. Да, ему удалось ее запугать. До смерти. Но еще, она испытывала странное, совершенно нелогичное облегчение. Дон больше не притворялся. Не делал вид, что она в безопасности и что он не собирается причинять ей вред. Не путал ее чувства.

Бьянка уже готова была поверить ему. Тетя Стелла не зря говорила, что она слишком доверчива. Глупая дурочка, готовая поверить в чистые намерения любого человека, ведь девушка была уверена, что у всех есть светлая сторона, что Бог не может создать абсолютное зло. Хорошо, что все выяснилось до того, как она поверила в то, что находится в безопасности в этом доме. Встретиться лицом к лицу с человеческой жестокостью, когда не ожидаешь ее, куда сложнее, чем когда ты ничего хорошего не ждешь изначально. Да, ей было страшно. Бьянка хотела плакать, мысленно молила Бога о помощи, готова была умереть, лишь бы не переживать то насилие снова, но с другой стороны радовалась, что больше не будет жить в неизвестности, анализируя любое слово и действие. Возможно, она сможет подготовиться, если будет знать, что ее ждет.