"Кто знает? " — подумала Фрэн и заглянула в блокнот, чтобы уточнить адрес доктора Дэниелса. Возможно, когда-нибудь она сможет приехать в этот город, освободившись от гнева и стыда, мучивших ее с тех пор, как она поняла, что отец мошенник.

* * *

Под пристальным взглядом Рути доктор Джон Дэниелс провел Фрэн в личный кабинет. Мисс Симмонс ему сразу понравилась. Со вкусом и неброско одетая молодая женщина, держится прямо, говорит негромко.

Под непромокаемым пальто оказался пиджак из коричневого твида и желтовато-коричневые слаксы. Светло-русые волосы, вьющиеся от природы, лежали на воротнике пиджака. Доктор Дэниелс пристально разглядывал ее, пока она усаживалась в кресло напротив. Молодая женщина в самом деле была очень привлекательной. Но заинтриговали его глаза Фрэн, вернее, их необычный серо-голубой оттенок. Наверняка они становятся более синими, когда эта женщина счастлива, а в плохие моменты в них преобладает серый цвет. Доктор вдруг осознал, что думает как мальчишка, и покачал головой. Он не стал лгать самому себе и признался, что рассматривает ее так пристально из-за того, что Рути рассказала о ее отце. Он понадеялся, что Фрэн этого не заметила.

— Доктор, вы знаете, что я собираюсь сделать передачу о Молли Лэш и ее убитом муже, — начала Фрэн без длинных предисловий. — Насколько я понимаю, Молли разрешила вам ничего от меня не скрывать.

— Совершенно верно.

— Она была вашей пациенткой до смерти мужа?

— Нет, никогда. Я знал ее родителей. Мы встречались в загородном клубе. Впервые я увидел Молли еще девочкой.

— Вы когда-нибудь замечали, чтобы она вела себя агрессивно?

— Никогда.

— Вы верите Молли, когда она говорит, что не может вспомнить деталей смерти мужа? Нет, простите. Позвольте мне задать вопрос иначе. Вы верите в то, что Молли не может вспомнить деталей смерти мужа или того, как нашла его умирающим или мертвым?

— Я считаю, что Молли говорит то, что знает.

— Что это значит?

— Это значит следующее. Что бы ни случилось в тот вечер, это настолько болезненно, что Молли спрятала все глубоко в подсознание. Вытащит ли она это когда-нибудь? Не знаю.

— Если память о некоторых событиях того вечера все-таки вернется, например, она вспомнит, что в доме к моменту ее возвращения был кто-то еще, можно ли доверять этим воспоминаниям? Насколько точными они будут?

Джон Дэниелс снял очки и протер их. Потом снова водрузил их на нос, неожиданно поняв, что, как это ни странно, но без них он не может говорить, потому что чувствует себя уязвимым.

— Молли Лэш страдает диссоциативной амнезией. Это предполагает провалы в памяти, соотносящиеся с особенно болезненными и травмирующими событиями. Очевидно, что смерть ее мужа, от чего бы она ни произошла, относится именно к таким событиям.

Некоторые люди, страдающие тем же самым, хорошо поддаются гипнозу и могут подробно и достоверно вспомнить то, что произошло. Молли с готовностью согласилась на сеанс гипноза перед судом, но из этого ничего не вышло. Она была эмоционально опустошена смертью мужа, напугана предстоящим судом, слишком ранима и рассеянна, чтобы гипноз прошел успешно.

— Есть ли у Молли шанс восстановить память, доктор?

— Мне бы очень хотелось сказать, что у Молли есть все шансы восстановить память и очистить свое имя. Но если быть честным, я обязан сказать вам, что Молли может показаться, что память вернулась, но это необязательно будут реальные события. Если Молли почувствует, что к ней возвращается память, она может выстроить воспоминания так, как ей этого захочется. Она может искренне считать, что вспомнила все именно так, как было на самом деле, но это не значит, что все происходило именно так. Это называется ретроспективной фальсификацией памяти.

* * *

Снова оказавшись в своей машине недалеко от офиса доктора Дэниелса, Фрэн посидела несколько минут, решая, что делать дальше. Еще только без пятнадцати три, и здание «Гринвич тайм» всего в нескольких кварталах. Она неожиданно вспомнила о Джо Хатнике. Он работал в этом издании. Хатник делал репортаж о выходе Молли из тюрьмы. Он всегда открыто заявлял, что считает ее виновной. Писал ли Хатник о суде над Молли? Фрэн он показался человеком прямым, да и в городе жил уже давно. "Не слишком ли давно? " — шепнул ей внутренний голос. Может быть, он писал и о смерти Фрэнка Симмонса? Готова ли Фрэн к этому? Низкое зимнее солнце садилось, наползали тяжелые темные тучи. Март — месяц непредсказуемый. Фрэн никак не могла решить, что же ей делать дальше. Почему бы не попытать счастья, решила она и достала сотовый телефон.

Пятнадцать минут спустя она уже обменивалась рукопожатием с Джо Хатником. Он сидел в своем уголке огромного, заполненного техникой зала новостей газеты «Гринвич тайм». Ему было около пятидесяти, густые брови нависали над умными глазами. Он жестом пригласил ее сесть на узенький диванчик, наполовину заваленный книгами.

— Что привело вас в эти «ворота в Новую Англию», как иногда называют наш город, Фрэн? — Он не стал дожидаться ответа. — Я сам угадаю. Молли Лэш. Говорят, что вы собираетесь делать о ней программу в серии «Настоящее преступление».

— На мой взгляд, слухи распространяются чересчур быстро, — ответила Фрэн. — Джо, мы можем делиться информацией?

— Безусловно, если только это не будет стоить мне заголовка на первой полосе.

Фрэн подняла брови.

— Наш человек. Вопрос: вы писали о суде над Молли?

— А кто этого не делал? В то время было затишье. Она помогла нам заполнить вакуум.

— Джо, я могу достать всю необходимую информацию в Интернете, но намного легче судить, если все видишь своими глазами. В суде особенно показательно поведение свидетелей на перекрестном допросе. Вы, очевидно, считаете, что Молли Лэш убила мужа.

— Никаких сомнений на этот счет.

— Следующий вопрос. Что вы думаете о докторе Гэри Лэше?

Джо Хатник откинулся на спинку рабочего кресла, крутнулся влево и вправо, обдумывая свой ответ. Потом медленно начал:

— Фрэн, я прожил в этом городе всю жизнь. Моей матери семьдесят шесть лет. Она рассказывает о том, как моя сестра болела воспалением легких сорок лет назад. Ей тогда было всего три месяца от роду. В те времена доктора приходили домой. Это называлось посещение на дому. Не нужно было хватать в охапку больных детей и везти в отделение скорой помощи. — Хатник перестал крутиться на своем кресле и сложил руки перед собой на столе. — Мы жили на довольно крутом холме. Доктор Лэш, я имею в виду Джонатана Лэша, отца Гэри, не смог въехать на этот холм. Колеса проворачивались и скользили. Он бросил машину и на коленях, сквозь снег, добрался до нашего дома. Было одиннадцать часов вечера. Я помню, как он склонился над моей сестрой, расстелил одеяло и пеленки на кухонном столе, зажег свет поярче. Джонатан Лэш оставался с ней в течение трех часов. Он вколол двойную дозу пенициллина и не отходил до тех пор, пока не удостоверился, что она свободно дышит, температура немного снизилась, и только потом отправился домой. Утром он пришел снова, чтобы проверить ее состояние.