— Нет.

К удивлению Майка, старик насмешливо фыркнул.

— В мое время, уж позвольте мне заметить, если двое мужчин боролись из-за женщины, ручьем текла кровь.

— Что заставляет вас думать...

— Вы считаете, похоже, что мозги у меня, после того как я вышел на пенсию, полностью размягчились? Я видел вас троих прошлой ночью, вспомнили? — На лице мистера Дельгадо внезапно появилось серьезное выражение. — Может быть, это хорошо, если люди становятся цивилизованнее; ей вовсе не нужно, чтобы прямо сейчас вокруг нее завязалась драка. Я был рядом, когда она подрастала. Наблюдал за ней, как она решила стать взрослой, тогда как должна была еще наслаждаться радостями детства. Пыталась помогать матери, настаивала, что сама сможет позаботиться о себе. — Старик вздохнул. — Она не согнется, знаете ли. И теперь, когда случилась эта трагедия, вы и тот, другой парень, не дайте ей сломаться.

— Мы сделаем все, что сможем.

— Умф. — Он фыркнул снова и отер глаза белоснежным носовым платком; его мнение о возможностях этих двоих, очевидно, было не слишком высоким.

Селуччи затворил за стариком дверь.

— Мистер Дельгадо так трогательно беспокоится о тебе, — сказал он, пересекая комнату, и сел рядом с ней.

Вики покачала головой.

— Он очень нежно относился к маме.

Это были единственные ее слова до тех пор, пока они не оказались в машине на пути в похоронное бюро.

— Майк.

Он посмотрел на подругу. На лице Вики застыло непроницаемое выражение, которое обычно появлялось у нее во время судебных заседаний. Даже самый опытный адвокат не смог бы догадаться, что она думает о слушаемом деле.

— Я не позвонила ей. И когда она позвонила мне, я не сняла трубку. А потом она умерла.

— Ты ведь не связываешь эти два события. — Селуччи сказал это с нежностью, на которую только был способен. Он не ожидал ответа. И не получил его.

Говорить еще что-нибудь было неуместно, а потому он просто протянул руку и накрыл ее левую ладонь своей. Через несколько секунд пальцы Вики шевельнулись, и она вцепилась в его руку с такой силой, что он с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть.

* * *

— Это для твоего же блага делается. — Кэтрин закончила пристегивать нагрудный ремень и слегка коснулась плеча номера девять. — Я понимаю, это тебе не нравится, но мы не можем рисковать и позволить тебе выдернуть случайно эти иглы. Такое произошло с номером шесть, и мы ее потеряли. — Девушка улыбнулась, глядя вниз на герметичный бокс. — С тобой мы продвинулись гораздо дальше, чем с остальными, хотя твои почки пока самостоятельно работать не могут, и нам непереносима одна только мысль, что мы можем потерять и тебя. — С этими словами, дотянувшись до его левого уха, она соединила информационный кабель от компьютера с имплантированным в мозг разъемом; кончики пальцев проверили, достаточно ли плотно облегает шею и основание черепа хирургический воротник.

— А теперь... — Кэтрин покачала головой, глядя на бросающиеся в глаза вмятины на внутренней поверхности крышки герметичного бокса. — Успокойся, пожалуйста, я открою ее в тот самый момент, когда диализ закончится.

Крышка бокса, издав характерный звук герметичного затвора, захлопнулась.

Сосредоточенно сдвинув брови, девушка отрегулировала количество кислорода, поступающего в бокс через воздухозаборник. Хотя номер девять уже достиг стадии, когда в этом больше не было необходимости, и мог дышать обычным воздухом, ей хотелось использовать каждую возможность, чтобы приблизить успех. Позже, когда закончится диагностика мускулатуры, она сделает общий массаж всего тела, смазав его эстрогенным кремом. Его кожа выглядела не слишком хорошо. Пока же она щелкнула клавишей мыши, инициировав передачу информации по сети, и направилась к двум другим боксам.

Номер восемь начинал разлагаться. Суставы сделались менее чувствительными, конечности приобрели более темный оттенок, и кроме того, как она подозревала, стала разрушаться ткань печени — несомненный признак грядущей гибели бактерий.

— Миллиарды их размножаются по всему свету, — с горечью произнесла Кэтрин, поглаживая крышку герметичного бокса. — Почему же нам не удается сохранить этих подольше, чтобы они принесли более существенную пользу?

Перед боксом, который еще недавно занимал номер семь, она окинула взглядом три компьютерных монитора. Энцефалограммы Марджори Нельсон, записанные всего за несколько месяцев до ее смерти, непрерывно передавались через недавно восстановленную нервную сеть. Раньше они никогда не пользовались подлинными энцефалограммами. Во всех предыдущих экспериментах, включая номера восемь и девять, им приходилось пользоваться альфа-волнами, записанными с них самих, с нее и с Дональда.

— Я возлагаю огромные надежды на вас, номер десять. Не вижу причин, по которым вы...

Внезапно Кэтрин зевнула и вдруг поняла., что изнурена до последней степени. Дональд отправился в постель, как только закончилась полостная операция, а доктор Брайт ушла перед самым рассветом. Сама она ничего не имела против того, чтобы заканчивать работу самостоятельно: девушке нравилось оставаться одной в лаборатории. Это давало ей возможность самостоятельно убедиться в том, что все вспомогательные действия завершены, вот только на ногах она находилась уже около полутора суток, и, конечно, ей просто необходимо немного поспать. Обычно стоит вздремнуть пару часов, и она становится как новенькая.

Нащупав пальцами выключатель, Кэтрин задержалась на пороге, осмотрела всю лабораторию и спокойно произнесла:

— Приятных сновидений.

* * *

Это не были сновидения, как не оказались они и воспоминаниями, но, сформировавшись под влиянием сети, образы как-то странно смешивались. Лицо молодой женщины в непосредственной близости, светлые волосы, светлые глаза Ее голос звучал, утешительно в этом мире, где было слишком много яркого света и чересчур много звуков, которые были только шумом. Ее улыбка была...

Ее улыбка была..

Органические импульсы с трудом проникали сквозь изношенную нервную систему в поисках связей, которые помогли бы закончить мысль.

Ее улыбка была..

Доброй.

Номер девять, тело которого надежно удерживали пристегнутые ремни, зашевелился.

Ее улыбка была доброй.

* * *

— Мисс Нельсон?

Вики обернулась, изо всех сил стараясь не выглядеть слишком угрюмой. Родственники и друзья матери столпились в холле похоронного бюро, ожидая момента, когда смогут высказать свои соболезнования дочери покойной. Если бы за ее спиной не возвышался Селуччи, она непременно скрылась бы куда-нибудь; а если бы он не обхватил вовремя ее запястье, она определенно врезала бы своему двоюродному братцу, проделавшему за рулем автомобиля путь от самой Ганануги и заявившего, что, если уж он забрался в такую даль, то надеется, что после всего будет устроена хотя бы легкая закуска.