— Понимаю. Так что, тело было забальзамировано?

— Да, мой племянник позаботился почти обо всем. Он провел дезинфекцию, помассировал ткани, чтобы вызвать отток крови от конечностей, придал должное выражение чертам лица усопшей, осушил тело, ввел бальзамирующий раствор, перфорировал внутренние органы посредством троакара...

Фергюсон прочистил горло.

— Пожалуй, нет необходимости вдаваться в такие подробности.

— Ох, извините, — слегка покраснел старший мистер Хатчинсон. — Я думал, вы хотите услышать все.

— Разумеется. Но...

— Мистер Хатчинсон. — Вики наклонилась вперед. — Это последнее слово, которое вы использовали, — троакар, не так ли, — что оно означает?

— Это, мисс Нельсон, длинная стальная трубка, полая, знаете ли, и очень острая. Мы используем ее, чтобы извлечь все телесные жидкости и ввести в полости тела консервирующий раствор.

— Ваш племянник не упоминал об этом.

— Что ж, — смущенно улыбнулся пожилой человек, — он, возможно, менее болтлив, чем я. Если меня вовремя не остановить, я всегда излишне начинаю распространяться о деталях.

— Он сказал, что уже приготовился вводить в яремную вену препарат, сгущающий кровь, когда его неожиданно вызвали наверх.

Мистер Хатчинсон покачал головой.

— Нет. Такое просто невозможно. Когда я спустился, чтобы закончить его работу, — ведь молодая женщина в приемной весьма настаивала, что хочет поговорить с Дэвидом, — троакар, извлеченный из яремной вены, уже был помещен в брюшную полость.

После этого заявления в офисе на некоторое время воцарилось молчание.

— Я думаю, — медленно произнес наконец детектив Фергюсон, — нам следовало бы снова побеседовать с вашим племянником.

Дэвид Хатчинсон еще раз повторил все, о чем сообщил прежде.

Старший мистер Хатчинсон выглядел несколько сконфуженным.

— Но, если ты не откачивал жидкость из полости, а я определенно этого не делал, кто же тогда мог?..

Хатчинсон-младший только развел руками.

— Чен?

— Ерунда Он здесь только проходит практику. Он не знает, как это делается.

— Вы говорите о Томе Чене?

Оба мистера Хатчинсона кивнули.

— Прежде чем кто-либо получает разрешение на обучение должности распорядителя похорон, — пояснил младший, — он должен провести четыре недели, наблюдая за деятельностью в зале для траурных церемоний. Это — отнюдь не работа для любого желающего. Как бы то ни было, Том работал у нас в течение двух с половиной недель. Он находился в препараторской, когда я подготавливал тело миссис Нельсон. Помогал мне кое в чем. Задал пару вопросов...

— И он был в этой комнате, когда я спустился туда, чтобы закончить. Мне показалось, он был вполне уверен, что ты закончил откачку, Дэвид.

— Я ее не закончил.

— Ты вполне в этом уверен?

— Абсолютно! — Слово прозвучало словно удар хлыста, слегка контрастируя с той благопристойной сдержанностью, которую воспитали в себе эти двое, и оба они с одинаковым выражением крайнего беспокойства повернулись к полицейскому, сидевшему напротив за письменным столом.

— А где сейчас находится Том Чен?

— К сожалению, здесь его нет. Он работал без выходных всю неделю, — пояснил старший мистер Хатчинсон, снова овладевший собой. — И потому, когда он попросил отгул, я не видел оснований отказать.

— Хмм-м-м. Джейми...

Служащий похоронного бюро, сидевший в сторонке, кивнул и вышел из кабинета.

— Куда он направился?

— Пошел выяснить, не сможем ли мы побеседовать с мистером Ченом прямо сейчас. Но вернемся к делу. — Фергюсон откинулся назад и слегка постучал шариковой ручкой по своему блокноту. — Давайте на время забудем, кто именно произвел откачку, идет? Расскажите, что произошло дальше.

— Так вот. Мы обрядили тело, нанесли на лицо легкий макияж, положили тело в гроб и... ну, оставили его там. На ночь. Этим утром мы подняли гроб наверх, в часовню.

— Не проверяя его содержимое?

— Ничего подобного прежде с содержимым не происходило, — заняв оборонительную позицию, заявил Хатчинсон-младший.

— Должно быть, это произошло ночью. — Старший мистер Хатчинсон устало покачал головой. — После того как гроб доставили наверх, я уверен, ни у кого не было ни малейшей возможности вынуть из него тело и остаться незамеченным.

— Никаких признаков взлома, — размышлял вслух Фергюсон. — У кого были ключи?

— Ну, у нас, само собой. И у Кристи Олтмен, она исполняет у нас обязанности секретаря и служит в компании уже много лет. И, разумеется, есть запасной комплект, он лежит здесь, у меня в ящике. Как странно... — Мистер Хатчинсон выдвинул второй ящик, затем третий. — А, вот где они.

— Оказались не там, где вы обычно их держите?

— Да. Но ведь вы не думаете, что кто-то взял их и заказал копии, не так ли, детектив?

Детектив Фергюсон бросил взгляд через плечо в угол, где сидели Вики с Селуччи, и красноречиво приподнял бровь. Затем вздохнул.

— Я стараюсь не думать, мистер Хатчинсон. Это занятие обычно действует на меня угнетающе.

* * *

— Ладно. — Селуччи свернул на Дивижн-стрит, одной рукой держась за руль, другой для выразительности размахивая в воздухе — Зачем понадобилось этому Тому Чену красть тело?

— Откуда, черт побери, я могу знать? — рявкнула Вики. — Когда мы найдем парня, я задам ему этот вопрос.

— Ты не знаешь, имеет ли он вообще какое-либо отношение к этому делу.

— А ты считаешь, что никакого? У нас на руках фальшивый адрес и внезапное исчезновение человека. По мне, так лучшего доказательства представить невозможно.

— Допустим.

— Не говоря уже о попытках навести туман по поводу того, что было или чего не было в комнате для бальзамирования. Появление дамы, настаивавшей на том, что ей необходимо поговорить именно с мистером Хатчинсоном-младшим, было, возможно, спланировано заранее.

— Детектив Фергюсон и его напарник рассматривают такую возможность.

Майк резко притормозил перед автостоянкой, принадлежащей многоквартирному дому, и женщина обернулась, чтобы взглянуть ему в лицо.

— И что же?

— А то, что пусть они делают свою работу, Вики. — Селуччи припарковался и потянулся к заднему сиденью за пакетом с купленными в гриль-баре цыплятами. — Фергюсон обещал держать тебя в курсе дела.

— Прекрасно. — Она вышла из машины и большими шагами направилась к зданию, каблуки ее туфель-лодочек с подчеркнутой четкостью стучали по асфальту. — Это облегчает мою работу.