Домой Ника приехала в девятом часу, донельзя усталая, недовольная собой и всем миром. Повалившись в кресло с сигаретой, она нашарила пульт и включила телевизор. Вскоре начиналась программа городских новостей конкурирующего канала. Ника редко смотрела новости СПКТ – не оттого, что журналисты ее родной телекомпании хуже подавали информацию, просто в буднях Ники логотип СПКТ и так занимал слишком много места.

Зазвонил телефон. Ника подняла трубку.

– Алло, – безжизненно сказала она.

– Ника, это Максим Радецкий.

– Счастлива вас слышать. – Ника надеялась, что в ее голосе звучит достаточно сарказма.

– Я звонил вам весь день.

– А я была на выездной съемке.

– Простите меня, Ника! Я свинья, я все испортил… По правде говоря, отвык пить. Некогда, столько работы… Вот и не рассчитал.

Ника едва не выложила ему честно и откровенно мнение о его работе, но вместо того произнесла:

– Я на вас не сержусь. Бывает.

– Когда мы увидимся? То есть, я хотел сказать, мы еще увидимся?

– Может быть.

– Вы оставили телефон, и я подумал…

– Хорошо, что вы иногда думаете.

– Ника! – взмолился писатель. – Не добивайте меня! Я искуплю… Так когда?

– Не знаю, пока я очень занята. Я вам сама позвоню.

– Я буду ждать…

– Ждите ответа, – усмехнулась Ника и положила трубку. Новости уже начались, Ника прибавила звук с полуфразы ведущего Олега Баскина.

– … криминальной столицей. Печально, что наш город продолжает оправдывать этот далеко не почетный титул – сегодня произошло очередное заказное убийство. В восемь часов утра возле своего дома застрелен депутат городской думы тридцатидвухлетний Илья Незванов. По словам свидетелей, убийц было двое, и задержать их по горячим следам не удалось…

Олег еще что-то говорил об убийстве. Показывали место преступления, лужу крови – Ника не слышала, не видела. Только имя – Илья Незванов – билось в ее черепной коробке, как запертая птица. Имя из списка.

С трудом дождавшись конца передачи, Ника позвонила в студию, представилась, попросила соединить ее с Баскиным. Тот подошел к телефону.

– Здравствуй, Олег. Это Ника.

– А, салют конкурентам. Чем обязан?

– Олег, я не буду спрашивать, как жена и дети… Я звоню из-за этого убийства. Из-за депутата.

– Гм… А почему ты им интересуешься? Криминал вроде не твоя епархия.

– Тут не профессиональный, а частный интерес.

– Ты его знала?

– Незванова? Нет. Его знал мой друг.

– А, понятно. И чего же ты хочешь от меня? Я знаю об убийстве ровно столько, сколько рассказал в эфире.

– А о самом Незванове?

– Спроси своего друга.

– Я спрашиваю тебя.

– Ох… А ты не темнишь?

– В каком смысле?

– В профессиональном.

– Олег, я же не выпытываю у тебя служебную тайну. Я прошу рассказать о Незванове то, что могла бы узнать в думском пресс-центре. Меня… задело это убийство.

– Ника, да мне о Незванове немногое известно. Тридцать два года ему было… В думу он попал не совсем обычным образом…

– Как это?

– От его округа баллотировался другой человек. Незванов был помощником, доверенным лицом. И что-то там у них стряслось… В общем, тот первый погряз в жутком скандале, а главным обличителем выступил как раз Незванов, на чем и выехал как борец за правду. Говорят, он сам и раздобыл компромат на шефа.

– Темная история?

– Да, пожалуй. Неужели ты не слышала? Об этом много шумели.

– Меня тошнит от политики. – Ника решилась наудачу назвать другое имя из списка. – А фамилия Губарев тебе ни о чем не говорит?

– Какой Губарев, космонавт?

– Нет. Губарев Лев Дмитриевич.

– Ах, этот… Говорит, а как же. Ты и о нем ничего не знаешь? В каком мире ты живешь, Ника?

– Кто он?

– Знаменитый ученый. Недавно сделал сенсационное открытие – ну, в подробностях я не силен, что-то о происхождении Вселенной, большом взрыве или большом всплеске. Результат – в тридцать четыре года директор нашего филиала Астрофизического института РАН. Модный персонаж, плейбой. Ника, к чему все эти расспросы?

– А до того… До своего открытия Губарев был известен?

– Не знаю. В своем кругу – наверное.

– А теперь он вращается, раздает интервью?

– Еще как… Постой, я понял. Ты где-то вскользь услышала имя Губарева, прилаживаешь к своим «Обыкновенным историям»… Начинаешь зондаж с меня… Незванов – повод… Хитра, мать, а я уши развесил! Все, больше ни слова.

– Да ты и так ничего не сказал.

– На том стоим. Пока! Заловишь Губарева – с тебя пиво.

– За что, вампир?!

– За мою красоту и ум.

– Если ты получишь это пиво, то я – сбитый американский летчик.

– Я тебя тоже люблю и нежно целую.

– Я тебя дважды.

Ника так и осталась сидеть, держа в руке телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Разговор вымотал ее, особенно финальный обмен шуточками, давшийся ох как нелегко.

Итак, теперь ей известны четверо – Щербаков, Радецкий, Губарев и Незванов. Один из них мертв. Убит. А есть еще Борис Кедров, которого тоже едва не убили. И его исчезнувший дядя, почему-то Борису не позвонивший. Не слишком ли зловещие тучи сгущаются вокруг списка?

23 мая 2001 года

С утра Ника монтировала передачу, а потом поехала к Владимиру Николаевичу Григорьеву, основателю и бессменному редактору альманаха фантастики и приключений «Зеркальный мир». Она была давно знакома с Григорьевым, почитала его как своего рода учителя, частенько заглядывала на огонек, и сегодняшняя телефонная просьба о встрече Владимира Николаевича не удивила.

Григорьев принял Нику в уютном домашнем халате, и весь он был домашним и уютным. Ему нездоровилось, он пил чай с лимоном, которым не замедлил угостить и Нику. Она с удовольствием согласилась, уселась в продавленное кресло. Ей нравилось бывать у Григорьева, сидеть в этом кресле и вести долгие беседы с хозяином старомодной квартиры. Нравились ей книжные полки до потолка, допотопная пишущая машинка «Ортех» (компьютер тоже имелся, но консервативный Григорьев привыкал к нему со скрипом), удобная мебель, жертвующая стильностью ради добротного комфорта, библиотечные запахи, ламбрекены на окнах. В дом Григорьева безумный внешний мир не был допущен… Но сегодня Ника не добровольная изгнанница, а шпионка этого мира.