— А что ты собираешься делать в Чейронии?

— Ну, отыщу какое-нибудь войско, выдержу испытание и снова поступлю на службу.

— А о нас ты подумал? Что будет делать Гуин среди людей? — воскликнула Ринда. Теперь она снова стала обычной девочкой. Таинственность и божественная холодность исчезли. Ее недавнее перевоплощение казалось лишь сном. — Или ты рассчитываешь найти для него войско таких же, как он? Разве не ясно, что ему житья не будет! И что тогда делать нам с Ремусом?

Почувствовав, что все вернулось на круги своя, Иставан ухмыльнулся.

— Послушай, мне и себя-то защитить не просто. Не могу же я заботиться обо всех остальных. И потом, Гуин сам может за себя постоять.

— Это верно, — кивнул человек-леопард. — Но сейчас мы посреди пустыни, и до цивилизованных краев много тадов пути, если только мы не собираемся вернуться в Гохру, прямо в львиную пасть. Скажи-ка, Иставан, ты действительно не собираешься полагаться на помощь племени Раку?

— Полагаться на их помощь? Я думал, что они могут лишь вывести нас отсюда. — Наемник слабо улыбнулся и смахнул волосы с глаз. Этот мальчишеский жест напомнил о том, как он еще молод — всего-то около двадцати лет. Он мог бы казаться очень милым, если бы не его постоянное хамство.

— Что это вошло в твою кошачью башку? Не собираешься ли ты во главе этих обезьян вломиться в Гохру? Я думал, что твоя маска сводит с ума только маленькую дикарку, но, кажется, она так же действует и на тебя.

Он сдвинул колени и принялся хохотать до слез. Этот приступ смеха мог обезоружить кого угодно, но только не Ринду.

— Иставан! Ты самый большой грубиян, какого я только встречала! — воскликнула она, и это еще больше развеселило его.

— Если он не хочет идти с нами, пусть катится на все четыре стороны! — сказал Ремус, видя, что спорить бесполезно. — Гуин, мы пойдем с тобой в деревню Суни. Не знаю, как насчет нападения на Гохру, но они точно помогут нам добраться до Эарлгоса или Чейронии. Там можно будет отсидеться до тех пор, пока вновь не соберется армия Хрустального Города, и тогда…

— Ремус! — одернула его сестра, но было уже поздно. Глаза Иставана сощурились, потом расширились. Он закусил губу с удовлетворенным видом.

— Ага. Я же видел, что в вас обоих есть что-то необычное! — указал он на близнецов. — Получается… получается, что вы королевские дети, уцелевшие в Войне Черного Дракона!

— Ремус, ты идиот! — прошипела Ринда. Ее фиолетовые глаза пылали яростью. Вскоре она перевела взгляд на Иставана. — Да, твоя догадка верна. Я Ринда-Провидица, продолжающая линию жрецов Парроса. А это, само собой, мой брат, наследный принц. Итак, теперь тебе известно все. И что же ты сделаешь? Продашь нас гохрцам? Побежишь к ним прямо сейчас и расскажешь, где мы? Но в этом случае тебя ждет проклятие королевского дома Парроса! Выбор за тобой.

— Придержите коней, юная госпожа, — начал наемник, слабо улыбаясь. Он не хотел признаваться себе, что ярость Ринды смущала даже его. В то же время он невольно восхищался ее красотой — сверкающими фиолетовым глазами, гордыми скулами, щеками, покрасневшими от гнева. Да, она была настоящей принцессой. Ее упреки на самом деле очень сильно задевали Иставана, но ему не хотелось этого показывать.

— Не стесняйся, наемник! — продолжала Ринда. — Ведь мы мало на что способны. Нам не под силу тебя убить, если бы даже и хотелось. Мы всего лишь двое сирот, лишившиеся трона. У нас осталась только королевская кровь и честь. Мы совершенно беспомощны. Так что же ты собираешься делать? Отвечай!

— Ну… — Иставан снова закусил губу. Узнав, кто такие эти дети, он сначала почувствовал удовлетворение, но теперь совершенно растерялся.

Гуин поднялся, не сводя с него глаз, и произнес:

— Моя принцесса! Вы не так беспомощны, как вам кажется. Хотя с вами больше нет армии, на вашей стороне могучий воин, который голыми руками переломит хребет любому предателю, собирающемуся выдать вас врагам.

— Эй, ты… — начал было Иставан.

Близнецы кинулись к человеку-леопарду.

— Гуин! — воскликнула Ринда. Забыв о своей королевской гордости, она обхватила его мускулистую руку и всхлипнула от счастья.

Тот оставался неподвижным и по-прежнему глядел на наемника.

— Не плачь, сестренка! — Ремус погладил сестру по плечу. Суни беспокойно глядела на Ринду, ухватившись за ее ногу.

Иставан не знал, плакать или смеяться. Наконец стукнул кулаком по ладони и громко выругался, от чего слезы принцессы тут же высохли.

— Клянусь задницей Дзаноса, я не пойму, что на вас на всех нашло. Чтобы я еще хоть раз связался с несчастными сиротами и звероголовыми чудаками! Разве я когда-то говорил, что торгую детьми, пусть даже и королевскими? Клянусь черным мочевым пузырем Доала, вы должны мне верить! Как же мне убедить вас в этом? Ладно же, я отправлюсь с вами куда угодно. Хоть в вонючую обезьянью деревню, хоть на горы Канана, хоть в логово самого Доала! Мне все равно, черт возьми!

Гуин заворчал, повернулся к костру и сказал:

— В общем, нужно уходить как можно быстрее. Я спрошу Суни, сколько идти до ее деревни.

Он заговорил с малышкой на ее языке, потом обернулся к остальным:

— Она утверждает, что полтора дня пути. Но при этом надо учесть рост семов. Так что мы, возможно, доберемся туда быстрее.

— Надеюсь, что так, — откликнулся Иставан. — У нас осталось совсем немного васьи, а вода почти на исходе. И если наша мохнатая подружка не достанет нам еще, придется съесть ее саму.

— Только попробуй! — вскинулась Ринда.

Гуин поднял руку, призывая к тишине:

— Довольно. Сделайте факелы, и идем на восток.

Все, как обычно, послушались его. Поднялись, зажгли факелы, потушили костер. И совсем скоро они двинулись вперед — человек-леопард Гуин, Иставан Валачский, парросские близнецы и Суни из племени Раку, пятеро друзей, объединенных желанием выжить.

Пятеро беглецов продвигались довольно быстро. Они успели уйти уже далеко, в то время когда воины только переправлялись через реку. Но все-таки преимущество было на стороне последних.

У воинов были кони, а беглецам приходилось идти пешком. Правда, Суни, которая вела маленький отряд, прекрасно видела в темноте, и это позволяло избежать многих опасностей.

Но пустыня Носферус отнюдь не являлась раем даже для обитавших здесь племен Сем. Близнецы заметили, что Суни ведет себя как-то странно — то и дело сходит с тропы и ловит светящиеся в темноте пряди ангельских волос. От ее прикосновения они тут же таяли, но, успев подержать их, она как будто узнавала все необходимое.

Близнецы никак не могли понять, что могут подсказать призрачные нити. Они изо всех сил вглядывались в синеватое свечение, источаемое этими примитивными существами, но так и не могли взять в толк, для чего они нужны Суни.