Опустив глаза, Владимир Михайлович едва не вскрикнул от неожиданности.

На полу перед дверью лежало человеческое тело.

В комнате было полутемно, и реставратор не сразу узнал этого человека. А когда узнал – едва устоял на ногах.

На полу перед дверью лежал его старинный друг Цапля. Он же – профессор Цапель, заведующий отделом скифов и сарматов. Профессор не подавал признаков жизни.

Владимир Михайлович наклонился над телом профессора.

И тут он увидел, что из груди его торчит стрела. Самая настоящая стрела с оперенным древком. Точно такая же, как та, которой целился в приходящих скифский воин Егидей…

Реставратор быстро взглянул на свирепого воина…

И убедился, что стрелы в его луке не было.

Да что же это – выходит, профессор убит той самой стрелой? Стрелой из лука воинственного скифа?

Но ведь это бред!

На всякий случай реставратор проверил пульс старого знакомого – и убедился, что тот мертв. Впрочем, это и без того было ясно.

Владимир Михайлович вовсе не был черствым человеком. Он испытал потрясение, увидев мертвым своего старого приятеля. Но в этот трудный и печальный миг он все же подумал о том, что оставил у профессора наконечник для стрелы, по всей видимости, очень ценный, и в любом случае – чужой. Что он скажет той симпатичной девушке?

Реставратор оглянулся на дверь, затем быстро пересек помещение, подошел к рабочему столу профессора и осмотрел его.

На столе наконечника не было.

Там лежала лупа в старинной оправе, стоял микроскоп, еще какие-то приборы – но никаких следов наконечника.

На всякий случай Владимир Михайлович выдвинул один за другим ящики стола – но и там не нашел злополучный наконечник.

Может быть, профессор положил его в карман?

Реставратор вернулся к двери, точнее – к трупу своего давнего друга, наклонился над ним, хотел, преодолевая неприятное чувство, проверить карманы…

И тут за его спиной скрипнула дверь.

Владимир Михайлович обернулся – и увидел на пороге комнаты бравого охранника, того самого, который только что допрашивал его при входе в институт.

– Это что же здесь такое происходит? – строго осведомился охранник и громко щелкнул челюстями. – Это что же такое мы здесь наблюдаем?

Он увидел лежащего на полу профессора и с каким-то радостным волнением проговорил:

– Мы наблюдаем труп!

Дальше он уставился на замершего в растерянности реставратора и спросил:

– За что вы его?

– Я? – Владимир Михайлович отшатнулся от трупа. – При чем здесь я? Когда я пришел, он уже был… такой. Да вы сами посмотрите – он уже совсем остыл!

– Я никуда смотреть не собираюсь! – отрезал охранник. – Смотреть – это не моя обязанность! Моя обязанность – соблюдать режим входа и выхода на охраняемом объекте, а в случае всяких происшествий вызывать соответствующие органы!

С этими словами он достал из кармана мобильный телефон, нажал несколько кнопок и отчеканил хорошо поставленным голосом:

– Докладывает дежурный архи… археологического института. Так что имеет место труп. Второй этаж, комната номер двести пять. Есть ничего не трогать. Есть никуда не уходить. Есть никого не выпускать. Есть ожидать вашего приезда.

Владимир Михайлович попытался бочком покинуть помещение, но суровый охранник преградил ему дорогу, щелкнул стальными челюстями и рявкнул:

– Куда? Мне приказано никого не выпускать с места преступления и никуда не уходить, пока не прибудет опергруппа! Так что я буду стоять насмерть! Тем более что я вас застал как раз на месте преступления, и вы, между прочим, по его карманам шарили!..

– Я не шарил, я только…

– А вот это вы будете объяснять соответствующим органам! – оборвал его охранник.

Владимир Михайлович тяжело вздохнул и опустился на подвернувшийся стул.

Время тянулось очень медленно. В голове Владимира Михайловича одна за другой проносились неутешительные мысли.

Профессор Цапель убит, наконечник пропал, а его самого застали на месте преступления…

Наконец в коридоре раздались приближающиеся шаги и громкие голоса. Дверь распахнулась, и на пороге возникли несколько человек в штатском, среди которых выделялся невысокий плотный мужчина с румянцем во всю щеку.

– Так, что здесь у нас? – проговорил он, оглядывая помещение. – Что мы имеем? Мы имеем труп… а еще что мы имеем?

– Дежурный Зубатов! – громко представился охранник, выпятив грудь и щелкнув каблуками. – Это, значит, я вам позвонил, как только обнаружил труп. И этого гражданина я тоже обнаружил на месте преступления. Он, значит, рылся в карманах убитого…

– Это недоразумение! – перебил его Владимир Михайлович. – Когда я вошел, профессор был уже мертв!

– Разберемся! – Румяный полицейский остановил реставратора жестом. – Имя?

– Чье? – растерянно переспросил реставратор.

– Ваше! Свое я знаю.

– Владимир Михайлович Воробьев…

– Так и запишем… профессия?

– Реставратор-мебельщик…

– Вы назвали убитого профессором – значит, вы его знаете?

– Конечно! Я его очень хорошо знаю! То есть знал. Это профессор Цапель.

– Меня его прозвище не интересует, – строго проговорил полицейский. – Назовите его настоящую фамилию.

– Так это и есть его фамилия. Он по паспорту Цапель, Борис Иванович Цапель.

– Ах, вот как. Бывает. А вы, значит, были с покойным хорошо знакомы?

– Очень хорошо. Мы с ним в школе вместе учились, в одном классе.

– И за что же вы его убили?

– Что? – Реставратор вспыхнул. – Я его не убивал! Как вы могли такое подумать? Когда я пришел, он уже давно был мертв!

– А откуда вы знаете, когда он умер? – Полицейский пристально взглянул на Владимира Михайловича. – Вы медик?

– Нет, я не медик, я реставратор. Но он был уже холодный…

– А вот мы сейчас спросим специалиста. – Полицейский повернулся к худощавой женщине средних лет, которая склонилась над трупом профессора. – Вероника Николаевна, вы можете нам назвать время смерти?

– Точное время назову только после вскрытия, – ответила женщина голосом много курящего человека.

– А хотя бы приблизительное?

– Не люблю ничего приблизительного, – поморщилась она. – Но раз уж вы настаиваете… если судить по температуре тела, смерть наступила примерно час назад.

– Вот видите! – обрадовался Владимир Михайлович. – Час назад меня здесь не было, меня вообще не было в институте, я уезжал к заказчику.