В это время Кемпбелл опустился до 300 футов и направил машину к правой оконечности мола. Внутри внешней гавани облачность была низкой, и он продолжал лететь под прикрытием облаков. Впереди в тумане он разглядел корабли сопровождения, мол и тонкую полоску воды. Если «Гнейзенау» все еще стоит на якоре у буя, его удобнее атаковать с кормы.

Срыв плана разорвать противоторпедные сети плюс то, что это будет дневная атака в одиночку, означали, что его шанс победить был один из тысячи.

Кемпбелл начал снижаться в направлении восточного конца мола. Теперь он четко видел корабли сопровождения. За молом возникла массивная тень, напоминавшая корму «Гнейзенау». Он повернул влево, затем направо, выходя на «Гнейзенау» под углом 45 градусов. Пилот выровнял самолет на высоте 55 футов над уровнем моря. Корабли сопровождения возвышались над ним. Он благополучно пролетел между ними на уровне мачт, косясь на стволы их орудий. Мол виднелся всего в 200 ярдах впереди. Кемпбелл пристально вглядывался вперед, нервы были напряжены до предела. Машина выровнялась и пошла носом на цель. Когда мол исчез в окнах кабины, торпеда была выпущена.

Самолет и торпеда перелетели через мол независимо друг от друга. Нос торпеды был направлен в воду. Оборона Бреста была захвачена врасплох. «Бьюфорт» не пострадал от зенитного огня.

«Гнейзенау» возвышался над водой, словно огромный мамонт. Кемпбелл начал поворот влево в направлении холмов за гаванью, стараясь укрыться в облаках. Еще пятнадцать секунд, и они, вероятно, окажутся в безопасности.

Но тут спокойная до этого гавань Бреста очнулась от летаргии. Теперь «бьюфорту» предстояло лететь в самом плотном и концентрированном заградительном огне, в который когда-либо попадал самолет. Вряд ли кому-либо еще предстоит испытать такое. Никто не может выжить под таким плотным градом металла.

Это был ослепляющий, покрывающий все вокруг огонь, которого они ожидали и которого не могло не быть. Последнее, что видел экипаж, это огонь орудий «Гнейзенау», освещавший холмы за гаванью, холмы, за которыми всходил последний в их жизни рассвет.

Потеряв управление, «бьюфорт» упал в гавани. Никто уже не узнает, что происходило в эти последние мгновения. Пораженный сотнями осколков, «бьюфорт» продолжал лететь, в то время как любой другой самолет уже рухнул бы вниз. Сам Кемпбелл мог быть убит за несколько секунд до крушения самолета. Скотт, штурман, одногодок Ала Морриса, штурмана Ловитта, вероятно, попытался стащить Кемпбелла с его кресла и взять управление на себя. Когда впоследствии самолет был поднят со дна гавани, французское Сопротивление сообщило, что на месте пилота сидел блондин канадец. Кемпбелл и его самоотверженный экипаж забрали с собой секрет о том, что же на самом деле происходило в эти последние смертельные секунды.

За несколько месяцев до этого Скотт, первый канадский летчик, прибывший в Англию, был приглашен на чай в английский дом. Этим домом был Букингемский дворец, а принимали его сама королева и две принцессы.

Хотя Кемпбеллу и его товарищам не пришлось увидеть при жизни, как их торпеда достигла цели, они, несомненно, осознавали, что, независимо от их дальнейшей судьбы, «Гнейзенау» получит серьезнейшие повреждения.

И действительно, повреждения были столь серьезными, что, будь этот линкор во время атаки в море, он бы быстро затонул. Немцам пришлось собрать практически все суда в гавани, чтобы удержать пострадавший корабль на плаву, и, постоянно откачивая воду, с огромными трудностями вернуть «Гнейзенау» в сухой док. На это ушел весь день. Восемь месяцев спустя ось его правого винта все еще находилась в ремонте.

Мечта Гитлера объединить эти два линейных крейсера с «Бисмарком» в Северной Атлантике и, учинив там полный хаос, закончить войну через шестьдесят или даже сто шестьдесят дней рассыпалась в прах. А когда «Бисмарк» все же там появился, ему пришлось в одиночку противостоять Королевскому флоту и ВВС.

Хотя, по сообщениям аэрофоторазведки, «Гнейзенау» (в то время мы считали, что это был «Шарнхорст») был подбит, в течение многих месяцев мы не знали, насколько серьезны были эти повреждения. Ничего не принимая на веру в этой войне на море, мы продолжали наносить удары по этому кораблю в течение последующих десяти месяцев. В голове просто не укладывалось, как мог выпасть именно этот шанс из тысячи.

Кемпбелл и его экипаж были похоронены немцами в почетном склепе на кладбище в Бресте. Когда весть об этой атаке в конце концов дошла до Лондона в марте 1942 года, Кемпбелл был посмертно награжден крестом Виктории.

Люди не летают вместе, если у них разные темпераменты. Только храбрые летают с храбрецами. Экипаж Кемпбелла составляли сержант Скотт, сержант Моллинз и сержант Хиллман. Эти люди не были роботами. Страх нельзя изгнать из себя даже дисциплинарно. Они были живыми людьми со всеми свойственными им достоинствами и недостатками.

Один из них, Хиллман, радист, однажды даже совершил чисто человеческую ошибку и опоздал к взлету. Именно поэтому тремя месяцами раньше он потерял свое место в экипаже Херн-Филлипса.

После выполнения задания в Сент-Эвале 22-я эскадрилья вернулась в Норт-Коатс 8 мая и возобновила патрулирование голландского берега. 42-я эскадрилья в Лошаре контролировала норвежское побережье и Скагеррак. Обе эскадрильи наносили удары по «Лютцову» в июне, но лишь Ловитту из 42-й удалось добиться успеха.

Через два дня после атаки на «Лютцов» Гиббс поразил торговый корабль водоизмещением 600 тонн недалеко от Текселя. Он патрулировал морской путь с двумя другими самолетами. Когда Гиббс оторвал взгляд от Текселя и взглянул на море, он подпрыгнул от радости, увидев большой конвой почти под своим крылом слева. Гиббс тут же сделал разворот для атаки головного корабля, а Кемп и Байт в других двух самолетах наметили свои собственные цели. При приближении со стороны берега они либо остались незамеченными, либо их принимали за своих. И снова Гиббсу удалось приблизиться к цели на расстояние сброса торпеды, не подвергаясь обстрелу. И даже когда начался заградительный огонь, самолет Гиббса не понес урона, так как стреляющие не были уверены, что это настоящая атака. Поэтому Гиббсу удалось нацелить торпеду с более близкого расстояния, чем возможно при плотном огне.

С момента обнаружения цели до запуска торпед прошло всего несколько секунд. Результат – точное попадание в середину корпуса корабля. Таким образом Гиббс утвердился в своем мнении о том, что секрет успешной торпедной атаки – произвести сброс с близкого расстояния. Но только используя фактор неожиданности, можно занять идеальную позицию для стрельбы, не будучи сбитым и не отклонившись от цели из-за плотного заградительного огня.

Ирландец Кемп, влетевший в гавань Бреста вслед за Кеном Кемпбеллом, был сбит в этом бою. Это единственная потеря самолета во время атаки, когда Гиббс выполнял роль ведущего.

В конце июня эскадрилья перебазировалась на остров Торни. Дневное патрулирование голландского побережья становилось все более важным. Это был один из самых результативных способов беспокоить врага, препятствуя проходу судов, но немцы быстро усвоили этот урок и усилили охрану своих конвоев, что сделало дневные атаки довольно опасным делом. 22-й эскадрилье надлежало проводить операции над Каналом против конкретных целей при поддержке истребителей, а новой 86-й эскадрилье «бьюфортов» оставалось патрулировать голландские острова, проводя операции главным образом ночью. Наступал конец целого периода войны. Торпедные удары все еще проводились с новой базы, но у французского берега корабли встречались редко, и, хотя иногда эскадрилье все-таки удалось проводить атаки, результаты были минимальными.