засмеялась Иси. — Вы гляньте, какие у неё бока! Да Долория каждый день таскает ей объедки с кухни, так кошка даже мышей не ловит, представляете себе? Приходится экономке ставить мышеловки дома!

Я улыбнулась, глядя на кошку, снова начавшую ластиться к ногам. Иси подвинулась ко мне, чтобы я снова оказалась под зонтом, и тут мы услышали совсем рядом весёлый юношеский голос:

— Желаю здравствовать, прекрасная госпожа Элианна! Пусть дни ваши наполняет счастье и процветание!

Голос раздавался справа, и я повернулась, чтобы посмотреть, кто это так витиевато выражается. Возле раскидистого куста, усыпанного розовыми цветами, стоял худенький, невысокий паренёк со смешным вихром на макушке. Волосы чуть длиннее плеч были присобраны в хвост. Заметив, что я повернулась, он отвесил глубокий поклон и заулыбался во все тридцать два (или сколько там зубов у здешних людей?).

— Здравствуйте, — машинально ответила я и краем глаза подметила, что Иси, хмурясь, делает пареньку какие-то знаки. Тот приподнял брови, явно не понимая.

— Это Даннилис, младший садовник, — тихо пояснила служанка.

— И жених этой милой девушки, — прибавил весёлый парень: в руках он держал что-то похожее на наш секатор. — Не желаете ли себе в покои букет чудесных цветов, госпожа Элианна? Я подберу что-нибудь в цвет вашего платья.

Я замялась. Честно говоря, никогда не любила срезанные цветы, чему, наверное, радовался Антон. Но паренёк был так мил, что не смогла отказаться и кивнула.

— Мы пойдём, Даннилис, а за цветами для госпожи я потом сама приду. — Голос Иси зазвучал строго, почти сердито, но жених явно не воспринял её всерьёз.

— Слушаюсь, милая Исидория, свет моей души. Хорошей прогулки, прекрасная госпожа Элианна!

И он, снова поклонившись, отвернулся к кусту, а мы пошли дальше. Уже уходя, я услышала, как Даннилис подзывает кошку. Парень напомнил мне одного ученика, Вовку Колесникова. Сейчас он уже одиннадцатиклассник, но примерно класса с девятого во всеуслышание признаётся мне в любви. Завидев меня в коридоре, отвешивает примерно такой же глубокий поклон, как этот Даннилис, и громогласно изрекает с жутким акцентом:

— Бонжур, мадемуазель Полина Александровна! Са ва?

И глаза у этого хулигана при этом такие озорные, что сердиться на него совершенно невозможно. Весной он срывает цветы со школьных клумб, притаскивает их на мои уроки и, встав на одно колено, вопрошает:

— Выйдете ли вы за меня, когда я вырасту?

А совсем недавно, под конец четверти, и вовсе выдал:

— Будем с вами как новый французский президент и его жена! Она тоже старше и тоже учительница!

Класс, как обычно, сотрясся от истерического хохота глупых подростков, я изо всех сил постаралась не покраснеть, а Вовка аж светился от гордости за своё чувство юмора.

Поначалу я сердилась и даже пыталась серьёзно поговорить с мальчишкой, грозилась вызвать родителей, но потом начала воспринимать его выходки с юмором. Тем более что сам по себе Колесников — безобидный местный шут и охотно помогает, например, повесить что-нибудь на доску или написать задание, если нужно.

С тоской вспомнив школу и своих оболтусов, я невольно ускорила шаг. Иси поспешила следом, затараторив:

— Госпожа Элианна, не слушайте вы его, никакой он мне не жених, так, бегает за мной давно. Друг он мне. Просто друг.

— Чем же он тебе не угодил? — Я повернулась к служанке и изобразила удивление. — Очень милый парень, по-моему.

Исидория зарделась и потупила взгляд.

— Вообще-то, уж если честно, госпожа Элианна, он и правда мой… жених. То есть пока не жених: мы должны ещё разрешение от господ получить. Но вы… то есть… — И она запнулась. — Вам очень уж не нравилось, что у меня появился… друг. Вы хотели меня при себе держать, а ежели я замуж выйду, придётся и мужа со мной брать, а вам зачем лишний груз? Может, и не надо было мне говорить, но это было бы нечестно по отношению к вам, если бы я вас обманула себе в пользу.

— Ты правильно поступила, Иси, — ответила я, поёжившись. — А что, в дом мужа принято приводить свою служанку?

— Когда как, госпожа. Если супруг пожелает, то наймёт для жены кого-то сам. Но если будущие супруги в хороших отношениях, то невеста может сама решить этот вопрос.

В моём случае, конечно, муж мнения жены не спросит, и так ясно. Признаться, сама мысль о расставании с Иси меня чрезвычайно встревожила. Я как-то не подумала, что она может остаться в поместье. Всё же девчонка по-своему милая, да и страшно же одной где-то жить с незнакомым мужиком. К глазам в очередной раз подступили слёзы, и я быстро отвернулась. Но Исидория явно заметила мою уловку.

— Ах, госпожа Элианна, миленькая вы моя, да я б и сама рада поехать с вами и вашим супругом в Леренс! Да я б ради этого и Даннилиса бросила, не задумываясь, только б вам полезной быть!

Я повернулась и сквозь слёзы вгляделась в лицо Иси. Она, конечно, лукавит. Видно же, что любит жениха и только рада, что не придётся его бросать ради своенравной госпожи. Но сейчас уж лучше сладкая ложь, чем горькая правда.

— Только ж не захочет господин Норден меня видеть рядом с вами, — продолжила тараторить служанка. — Он господам вашим родителям сразу сказал, что никого из их прислуги брать не станет. Есть, говорит, у меня приходящая помощница, мне хватает и супруге тоже хватит. Я-то не слышала, но дворецкий рассказывал…

— Иси, не волнуйся. Я ценю твою преданность и желание мне помогать, но не стоит ради этого расставаться с Даннилисом. Я прямо сегодня попробую уговорить родителей, чтобы разрешили вам пожениться.

— Ах, моя госпожа! — Иси взвизгнула и, явно забыв обо всех правилах приличия, повисла у меня на шее. — Ах, какая же вы славная! Да я всю жизнь буду вам обязана! Жизнь отдам за вас, если понадобится!

Осознав дерзость, Иси проворно опустилась на колени, поймала подол моего платья и принялась его целовать. Я проворно отскочила и нахмурилась.

— Исидория, успокойся. Ничего такого я не сделала. Раз мне всё равно нельзя взять тебя с собой, то хочу, чтобы вы с Даннилисом были счастливы. — Я постаралась, чтобы тон звучал как можно беспечнее: слова и поведение служанки меня смутили.

Я не была уверена, что проступаю правильно: всё же Иси — не моя прислуга, а Элианны. С другой стороны, она мне помогла, да и Элианны здесь нет, так почему бы не осчастливить девчонку? Однако Иси мой тон не успокоил: она тоже заплакала.

— Ах, госпожа Элианна, я уж каждый день буду молиться богам, чтобы вы были счастливы