Жанна смотрела на Кремнева с удивлением.

— В первый раз вижу человека, которого мутит от Парижа. А вы когда-нибудь были в Лувре?

— Где?

— В Лувре. Лувр — это музей. Музей — это место, где экспонируются произведения искусства.

— И чего я там не видел?

— Ну, например, «Джоконду». Или Венеру Милосскую. Или…

— В Лувре около тридцати пяти тысяч экспонатов, — сухо проговорил Кремнев. — Вы собрались перечислить их все? Если да, то начните с двух полотен Вермеера. Это единственное, на что стоит посмотреть в этом задрипанном музее.

Жанна смотрела на Кремнева с удивлением.

— Так вы…

— Угу, — кивнул Егор.

Жанна перевела дух.

— Никогда бы не подумала. Может, вы еще и в литературе разбираетесь?

— Только на уровне народных сказок. В одной из них сказано: «Ты, Ваня, на Бога-то надейся, а сам не плошай». — С этими словами Кремнев достал из кармана малазийский нож-балисонг, проверил, свободно ли ходит лезвие, и снова засунул оружие в карман.

— Выходит, я о вас совсем ничего не знаю, — задумчиво проговорила Жанна.

— Конечно, — хмыкнул Кремнев. — Я отличный парень. Чищу зубы два раза в день, кормлю голубей бородинским хлебом, а в свободное от разрушения городов время перевожу старушек через улицу.

Жанна усмехнулась.

— Тогда почему вы хотите казаться хуже, чем есть?

— А я и есть хуже, чем есть, — сказал Егор. — Не верите — вспомните про свой сломанный нос. Если придется для пользы дела сломать вам челюсть, я не задумаюсь ни на секунду.

Некоторое время Жанна изучающе смотрела на Кремнева, потом вздохнула и отвела взгляд:

— Боюсь, что это правда, — сказала она. — Послушайте, Кремнев, глупо идти на операцию одному. Прикрытие вам точно не помешает.

— Возможно. Но если этим прикрытием будете вы, я лучше сразу сдамся на милость врагу. Это будет безопаснее.

— Почему вы разговариваете со мной, как со школьницей? Я почти три года в разведке. Я профессионал. Такой же, как и вы.

— Правда? Замечательно. Будете «профессионально» смотреть телевизор и «профессионально» пить кофе, дожидаясь моего возвращения. А если не вернусь к утру — «профессионально» соберете вещички и первым же рейсом смоетесь из Парижа. Понятно объясняю?

Жанна нахмурилась и гневно пробормотала:

— Неисправимый жлоб.

— Звучит как комплимент.

Егор похлопал себя по карманам куртки, проверяя, прочно ли зафиксировано их содержимое, и вспоминая, не забыл ли чего. Вроде бы все было на месте.

— Пора прощаться, — сказал он, обращаясь к Жанне. — Целоваться будем?

— Перебьетесь.

Кремнев засмеялся.

— Жаль. Ну, ничего. Облобызаю вас, когда вернусь из дальнего похода. Не скучайте. И не пейте слишком крепкий кофе — от этого портится цвет лица и трясутся руки. Адье!

Егор подмигнул Жанне, повернулся и зашагал прочь из комнаты. Через пару секунд в прихожей хлопнула дверь.

* * *

К ресторану «Караван» Егор Кремнев подошел ленивой, небрежной походкой. Остановился перед дверью, поглазел на вывеску и темную витрину.

Прошло долгих десять секунд, прежде чем откуда-то из-за угла вырулил рослый араб с черной бородой.

— Мсье, вам что-то нужно? — осведомился он, подходя к Егору.

Кремнев улыбнулся ему добродушной улыбкой.

— Да вот, в карты хочу поиграть, — сказал он.

Верзила ухмыльнулся, блеснув белой полоской зубов.

— Со мной?

— Можно и с тобой. Но хотелось бы — с более серьезными людьми.

Араб смерил Егора внимательным взглядом и сказал:

— Мсье, боюсь, вы ошиблись адресом. Это ресторан, а не казино.

— Да ну? А ты тогда кто?

— Ночной сторож.

— Сторожишь бочку теста и два стула?

— Что надо, то и сторожу. А вам что за дело?

Егор зевнул и передернул плечами. Затем снова воззрился на охранника и сказал — на этот раз абсолютно серьезным, даже холодноватым голосом:

— На этот катран меня навел человечек по имени Найпол. Я хочу сделать большую ставку. Деньги у меня есть.

— Мсье, повторяю вам: вы ошиблись, — с едва заметной усмешкой ответил Егору охранник. — Здесь ресторан. Просто ресторан. У нас готовят отличную еду, но час назад ресторан закрылся. Приходите завтра. Всего доброго, мсье!

И охранник повернулся к Егору спиной.

«Что ж, — подумал Кремнев. — По крайней мере, я попытался».

Он быстро зыркнул взглядом по сторонам. Народу на улице — по причине холодной погоды — было немного. Беззаботные гуляки, не считавшие холод преградой для прогулок, грелись в ночных кафе и ресторанах.

Егор больше не раздумывал. Он шагнул вперед и, молниеносно выбросив вперед руку, ударил верзилу-охранника пальцами в шею. Охранник споткнулся и стал заваливаться вперед, но Егор подхватил его под мышки и быстро оттащил под навес.

Усадив беднягу на деревянный ящик, Кремнев быстро обыскал его карманы. Бумажник и ключи он забрал себе, мобильник — дорогой смартфон фирмы «Нокиа» — швырнул на землю и раздавил каблуком.

Затем он обшарил бумажник. В одном из отделений Егор нашел красный пластиковый прямоугольник с белой буквой «К» в левом верхнем углу и с магнитной лентой посередине. Денег в бумажнике было относительно немного — триста евро с мелочью. Что ж, на небольшую ставку хватит.

Сжав пластиковый ключ в руке, Егор уверенно направился к двери ресторана. Прорезь для магнитной карты он увидел сразу, благодаря маленькой красной лампочке, светившейся над ней. Пара нехитрых движений — и дверь заведения с тихим писком приоткрылась.

Внутри царил мрак, но Кремнев решил пока не зажигать фонарик. Он отлично помнил расположение помещений. Помнил он и железную дверцу с табличкой «опасно для жизни», ведущую в генераторную. Еще днем, спрятавшись за сломанным агрегатом для изготовления льда, Егор видел, как из генераторной вышел человек, одетый в деловой костюм ценой в полторы тысячи долларов. На левом запястье франта поблескивали часы «Патек Филипп», и на слесаря он был явно не похож.

Сейчас Егор направился прямо к этой двери. Сначала он пересек зал, затем вышел в коридорчик, ведущий на кухню, оттуда прошел к лестнице, уводящей вниз — к туалетам и подсобным помещениям. Именно здесь, в темном тупике, на который никто не обращал внимания, и находилась железная дверца.

Перед тем как взяться за ручку дверцы, Егор припал к ней ухом и прислушался. Из-за двери не доносилось ни единого звука. И вдруг за спиной у Егора тихонько скрипнула половица.