– Болтлива я стала на старости лет. Ох, болтлива, – вздохнула Параскева. – Она, небось, ко мне кого-то из слуг-коловертышей приставила. Они и донесли, что ты появился.

– Я ведь чуть не бросился за ней следом, – задумчиво произнес колдун. – Неужели это был морок? Но, чтобы навести его на меня надо как минимум знать мое имя… – он оборвал фразу, глядя на Параскеву в упор.

– Знаю, что дура, не имела права говорить. Так думала, ты помер давно. Сколько лет прошло. Ты прости меня батюшка, если сможешь, – и она всхлипнула.

– Слезами горю не поможешь, – колдун ободряюще потрепал старуху по плечу. – Если ты смогла с ней справиться, то и мне по силам. А сейчас, давай-ка, сообразим что-нибудь на ужин. У меня уже сутки во рту ничего кроме маковой росинки не было.

– Это не ко мне, лучше к Насте своей обращайся. Домашняя магия ее конек.

– Да я не о магии, а о простой еде. Меня бы вполне устроил и кусок хлеба с сыром.

Старуха только хмыкнула и вышла из избы. Илья направился за ней и застыл у накрытого на свежем воздухе стола. Рядом с ним суетилась Настя, посыпая зеленью дымящееся мясо.

– Два, четыре, шесть, восемь… – бормотал колдун.

– Что считаешь? – обернулась Настя.

– Понимаешь, пару сотен лет назад у китайцев было хорошим тоном, принимая гостя, подавать от девяти до пятнадцати перемен блюд.

– Ой, а у меня только двенадцать, – расстроено протянула Настя. – Вот если бы вы побеседовали с бабушкой еще немного, тогда…

– Я шучу, радость моя, – колдун нежно обнял ее. – Такие столы я видел давно. Еще у моего отца. Но там готовили для целого отряда воинов. Ты просто кудесница, – и он чмокнул ее в макушку. – К слову, о чудесах. Надеюсь, это все настоящее? Уж слишком быстро приготовлено.

– Девочка на только прекрасно готовит, но и умеет сжимать время, – пояснила Параскева.

– Что-то я первый раз слышу про оборотней с такими способностями, – поднял бровь колдун.

– Видать, ее отец не простым волкодлаком был, – пожала плечами старуха.

– Мы есть сегодня будем? – подключился к разговору Рыжик.

И вся компания дружно уселась за стол.

Это было самое замечательное утро в жизни Ильи. Ему абсолютно не хотелось вылезать из постели. Сквозь ресницы он видел чудесную рыжую головку, лежащую на плече. Маленькая ручка Насти уютно устроилась у него на груди. Илья слегка дунул, и рыжие кудряшки зашевелились и заблестели в лучах утреннего солнца.

– Проснулся? – Настя улыбнулась и потянулась как кошка, прижимаясь к нему всем телом.

И колдун почувствовал, что вот теперь-то он по-настоящему проснулся. Илья заглянул в ее зеленые глаза, собираясь совершить очередное безумство и …

раздался стук в дверь.

– Кого это черт принес? – раздосадовано произнес парень.

– Судя по тому, что я чувствую, моего братца – смеясь, ответила Настя.

– Я ведь избушку ото всех спрятал, чтобы нам не мешали. Столько завес поставил.

– Ты забыл, он не просто оборотень, но и брат.

– Да есть тут, кто живой? – раздался за дверью голос Рыжика, и она вновь затряслась под ударами.

– Есть, не бушуй, – колдун поднялся.

– Торен, – голос Насти звучал игриво, – у тебя есть два выхода: или вернуться ко мне в постель или что-нибудь одеть, чтобы никого не пугать.

Колдун проследил за ее взглядом, усмехнулся и понял с пола штаны.

Он распахнул дверь как раз вовремя. Вряд ли бы она выдержала очередной порции ударов Рыжика.

– Я вас неделю ищу. С голоду умереть решили?

– Видишь ли, малыш, – колдун обнял оборотня за плечи, – в определенные моменты жизни еда не столь уже необходима. Кстати, а что уже прошла неделя?

– А то? Почему я забеспокоился?

– Зря беспокоился. Лучше бы поискал новую русалку, что ли.

– Да ну их, русалок. Они так воняют, – и Рыжик брезгливо сморщил нос. – Я на днях девушку встретил. Живет недалеко…

– Он беспокоился, потому что проголодался, – вмешалась в разговор Настя. – Не стойте на пороге. Идите в дом. Я уже все приготовила.

Лето было чудесным. Дни шли за днями. Хорошая погода сменялась ненастьем и наоборот. И колдуну хотелось, чтобы так продолжалось вечно. Приключений в его жизни было достаточно. А о такой тихой спокойной жизни рядом с родными для него существами он мог только мечтать. Но беспокойство за судьбу близких противным червячком шевелилось в груди. Илья понимал, что страх связан, с соседством людей. И самое разумное, уйти вглубь леса. И затем, через только ему ведомый переход, домой. Но пойдет ли с ними Параскева? И как рассказать об этом Насте, чтобы не напугать?

– Что ты милый мой не весел, что ты голову повесил? – нараспев произнесла Настя, дотронувшись до его плеча.

– Какие чудесные слова, – колдун задумчиво улыбнулся.

– Из старой сказки о Василисе Премудрой. Мне бабушка рассказывала. Василисе достаточно было щелкнуть пальцами и … стол, к примеру, уже был уставлен едой.

Девушка подмигнула и сложила пальцы для щелчка. Мгновенье и перед ним выстроилась шеренга дымящихся горшочков.

– Похоже, это была твоя любимая сказка, – он обнял любимую.

Она умеет сжимать время. Врожденный дар. Он представил себе Власа, получившего смертельный удар серебром. Сколько у него оставалось времени? Секунда? Две? Щелчок, зависший во времени, и он вбегает в дом, хватает Настю, ловит упирающегося Рыжика и вытаскивает их через проход в лес. И, если бы не этот дар…

Воображение услужливо развернуло другую картину. Влас, лежащий на пороге дома. Толпа, врывающаяся в подвал. Старик с топором, занесенным над детьми…

– Да что с тобой происходит сегодня! – Настя взъерошила его волосы и сердито надула губки. – Я думала, ты обрадуешься.

– Просто потерял дар речи от твоих успехов, – он притянул ее к себе и усадил на колени. – Но мне надо серьезно с тобой поговорить.

– Какое совпадение. Мне тоже. И кто начнет первым?

– Ты знаешь мое имя, но не знаешь всей правды. Я не совсем человек, не совсем оборотень. Я, как бы тебе объяснить…

– Торен, кем бы ты ни был, я люблю тебя, – мягкая ладошка легла на его губы. Зеленые глаза оказались так близко, что в них можно было раствориться и утонуть.

– Милая женская привычка никогда не выслушивать до конца, – подумал Илья.

– Солнышко мое, – он ласково убрал ручку Насти. – Я ни на мгновенье не сомневался в тебе. Но последнее время, меня постоянно гложет тревога. Хотя видимых причин для беспокойства нет. Возможно, что, влюбившись, я стал беспечен и что-то пропустил, что-то не учел.