— Лучше домой поеду, перезвоню тебе завтра. Когда квартиру проветришь от благовоний Тутанхамона!

Нет, ну Лизка будто в пятом измерении живет. У нее все так просто. Божья роса.

— Уже слишком поздно, может, у меня заночуешь?

— Спасибо, откажусь, — шиплю, хлопаю ладошкой по столешнице.

Уверенным шагом топаю в коридор, маневрирую между коробками с хламом, вениками из сухоцветов и пустыми стеклянными банками. Лизка вздыхает в спину, а я просачиваюсь в подъезд. На ходу достаю телефончик из сумки, вызываю через приложение такси.

Толкаю железную дверь и каменею, дух перехватывает мгновенно — напротив подъезда стоит черный автомобиль. Страшный. Сияющий глянцем в свете ночных фонарей.

А я говорила Лизке — за мной следят.

Тело пробирает дрожью, пытаюсь сглотнуть тяжкий ком. Вскрикиваю, когда дверца махины медленно открывается. Срываюсь с места, огибаю многоэтажку подруги. Скидываю неудобные туфли, бегу прочь через темный двор, детскую площадку. У проезжей части озираюсь по сторонам. Протягиваю руку, надеюсь скорее поймать попутку. Третья по счету останавливается, не глядя запрыгиваю в нее. Лишь бы убраться подальше.

— Увезите меня скорее, я вам заплачу!

— Чем?

Слышу довольный ехидный тон. Пропускаю два выдоха, оборачиваюсь. На секунду замираю, тянусь к двери, но раздается щелчок замка. Громкий рев мотора и резкое движение заставляют откинуться назад. Цепляюсь в кожаное сиденье. На лобовом стекле маячит золотая подвеска с буквами VIP. Ноздри раздирает резкий аромат цитрусовых нот. Мой взгляд размывается от скорости, глаза слепят фары встречных машин. Мужская ладонь сжимает руль, на запястье болтаются часы с металлическим циферблатом. Чавканье жвачкой режет слух. Навеивает нехорошие воспоминания.

— Глеб, остановись, пожалуйста. Господи, нам горит красный! Что ты творишь?!

— Мне плевать на дорожные правила. Кто придумал, пусть и соблюдает. — Виляет по дороге вправо-влево. Меня нервирует и других водителей тоже. Показушник. — А я смотрю, ты далеко пошла, Машенька. Ну и как? Не стремаешься в моей тачке сидеть? Нищебродской, м?

Он расплывается в улыбке, светит винирами. Чавкает все сильнее и лишь прибавляет скорость роскошному автомобилю. Что он говорит? Снова издевается? Не знаю, что хуже. Общество безбашенного мажора или преследователей. Выбираю меньшее из зол. Взываю к остаткам человечности Глеба:

— Глеб, у меня беда. За мной гонится испанская мафия. Ее главарь ужасный человек. Может, как Крестный отец. Может, еще опаснее.

— Кошкина, а ну-ка дыхни? — смеется Абрамович. — Где же Марат Райнер? Мультимиллионер все-таки.

— Чего?

Не верю своим ушам. Зря я села в тачку Глеба. Он явно не в себе. И глаза какие-то слишком блестящие. И ухмылка поганая. Я помню ее прекрасно.

— У Райнера сеть автосалонов по стране. Бабла полные карманы. Виллы, яхты, все дела. А ты что, не знала, Машенька? Или он только на хлеб для голубей решил раскошелиться? Чума! С его-то властью…

— Знать ничего не хочу про Райнера.

— Расстались?

Глеб жмет педаль газа в пол, не щадит двигатель, вылетает с перекрестка. Подрезает два авто.

— Стой! Зачем ты везешь меня за город?!

Меня парализуют страх и холод. Могильный, пробирающий до костей. Отвергнутый ухажер слишком злопамятен. Он до сих пор не простил отказа.

— Кричать будешь, Машенька. Умолять. А я подумаю, что делать дальше.

На полном ходу пытаюсь открыть чертову дверцу, стучу ладошками по стеклу.

Марат

За день до. Отель “Плаза”

Грэси топчется на месте, и ее рыдания бьют по мозгам.

— Когда же Педро, наконец, успокоится?

Тихо говорю, больше себе, чем Грэси.

— Как только ты улетел, он сразу явился. Отец смог снова разогнать Лати́нусов, но банда все еще покушается на его виноградники. Им нужна земля. Скоты! Варвары! Их слишком много…

Шайка Педро с немалым рюкзачком проблем — это как нежеланное дополнение к знакомству с семьей Бланко-де-Кастро. Им наплевать на показную власть дона. Им нужна территория. Свора Педро — созданная еще его дедом преступная группировка. Главенство передается от отца к сыну. И все у них серьезно, до моего нервного тика в глазу!

Грэсия пользуется моментом, жмется к моей груди.

Когда-то я говорил, что дон Лоренсео подмял под себя половину Мадрида. Буржуазию и местных богачей. Так вот, вторая половина принадлежит Педро. Самые злачные районы. Районы тех, кому плевать. Часть города с трущобами и народом, далеким от культуры. Они живут по своим законам улиц. Выбеленные надменные испанцы объезжают места поселения Лати́нусов стороной. Туда не пускают туристов. Рядом с глиняными бараками постоянно дежурит полиция. Тщетно. Был бы испанцем, наверное, тоже коленки поджал.

Но я из России. А у нас здесь финты поинтересней творятся. Вот заставь-ка того же Педро на тридцатиградусном морозе в прорубь сигануть. Спроси, мол, хорошо? Как заново родился? Я уже молчу про конфликты. Недельку порук у нашей женщины — и Педро, сгорбившись, сидит в кухне, чеснок для борща чистит. Что испанцу кошмарный ужас, русскому не удивление.

Педро меня терпеть не может, наше общение ему как серпом по копчику. И дон не может, однако время беспощадно обелило его жгуче-черные волосы и, видимо, подорвало здоровье. Он знает, что сто́ит передать управление единственной доченьке Грэсии, и уже послезавтра вместо всех его виноградников будет что-нибудь другое. На усмотрение и фантазию Педро.

— Грэсия, дай мне телефон. — Беру ее гаджет и замечаю новый снимок в сети. — Хм… Опубликовала фото? Когда успела?

— Ты же знаешь, я веду активную социальную жизнь. Вот и щелкнула по пути из аэропорта.

— Я помогу вам, объяснюсь с Доном и вернусь обратно. Ты останешься в Испании.

— Не любишь меня больше?

— А ты?

Заглядываю в темные глаза Грэсии. Прячет:

— Я не собираюсь лишаться статуса. Тебя все уважают. Мне завидуют. Сколько женщин хотели бы оказаться на моем месте…

Последнюю фразу уже не слушаю — по памяти набираю номер Аурелио. Я вызываю личный самолет — нужно устранить Педро как можно скорее.

Испанка медленно тянется к тонкой молнии на платье, в одно движение скидывает его к ногам.

— Вернусь за тобой позже, — отвожу взгляд, разворачиваюсь и шагаю из номера.

На ресепшене заказываю еду для Грэсии. Звоню в службу такси. Пытаюсь вспомнить вместе с девочкой-оператором марку и номер машины, где потерял телефон. Ушлый водитель полтора часа компостирует мозг. Мы его вычислили, но он в салоне, естественно, ничего не находил. Даже за вознаграждение.