Поэтому мы  в детстве обожали бегать и играть в этих зданиях, благо от нашего дома недалеко. Было очень здорово играть в казаки-разбойники: заходил в один дом, поднимался на пятый этаж, по галерее перебегал  в другой дом, надо было только знать, где какая галерея находится и куда бежать. Ну, это мы быстро изучили! И дворы были зелеными и красивыми. И традиционно мальчишки разных районов враждовали между собой отчаянно. Мой двор по Ленина 83 с Ленина 52 не враждовал, но оба комплекса враждовали с находящимся напротив зданием Ленина 75 по прозвищу "Подводная лодка" (непонятно почему, кстати).

Получить квартиру в этом комплексе на улице Ленина 52 было очень непросто. А тут какой-то расцеховщик – и на тебе… Должен сказать, что и в 70-е гг. ХХ века этот дом считался элитным. Хотя уже и не очень соответствовал современным требованиям. А по тем временам – получить квартиру или даже комнату в таком доме было ох как непросто. Получается, н епростым человеком был Н.И. Кузнецов.

Так что согласимся с Т. Гладковым:

"Тут самая пора раскрыть то, что автор до поры оставлял как бы за скобками и о чем ранее в многочисленных публикациях о жизни нашего национального героя никогда не сообщалось. А именно, что Николай Кузнецов уже в кудымкарскую пору стал сотрудником негласного штата органов государственной безопасности — ОГПУ"

Вот! Дважды исключенный из комсомола, отсидевший за мошенничество сын кулака и белогвардейца, был принят внештатником в самую секретную организацию СССР. Ну что ж, жизнь иногда выделывает коленца и похлеще. Тем более,  судя по имеющейся расписке, с 10 июня 1932 года Н. Кузнецов стал обыкновенным стукачом: “ ...добровольно обязуюсь сообщать о всех замеченных мною ненормальных случаях как политического и так же экономического характера, явно направленных действий к подрыву устоев Сов. Власти, от кого бы они ни исходили ” (орфография подлинника). Если мы вспомним, что арестовали-то Кузнецова именно в июне 1932, то вербовка в органы прошла в ходе следствия легко и быстро, очевидно, пообещали смягчить наказание [7] . Его под подписку освобождают из под ареста и дают всего год исправительных работ.  Вот как Кузнецов стал агентом НКВД, а вовсе не из-за “ великолепной памяти, собранности, феноменальных лингвистических данных и способности выполнять поставленные задачи в отдаленных поселениях с риском для жизни ”, - как утверждает С. Кузнецов.

И тогда многое становится понятным. Задачей Кузнецова был сбор  сведени й  у иностранных специалистов, которых на Уралмаше и в период строительства, и в период работы было предостаточно. И знание немецкого языка, по мнению автор ов  биографии, должно было очень сильно способствовать сбору агентурных данных.

Но карьера Кузнецова как агента спецслужб началась еще до переезда в Свердловск.  

Скромный таксатор весьма заинтересовал М.И. Журавлева, только что назначенного наркомом НКВД в Коми АССР .

… (Журавлеву) нужен был помощник, квалифицированный специалист в области лесного хозяйства. В качестве такового в поле его зрения попал Николай Кузнецов.

… За время их сотрудничества он хорошо изучил Николая, оценил его разнообразные способности (особо поразил Журавлева тот факт, что Кузнецов свободно владел языком коми).

Ого! Еще и язык коми! А так как герой наш без стра ха и упрека, то, естественно, сами жители республики Коми принимали его за своего. Не было у Кузнецова акцента и в этом языке финно-угорской группы.

Интересно только, на каком же подвиде этого языка разговаривал Николай Иванович? Этими мелочами биографы не заморачиваются, чай не берлинский диалект. А ведь в языке коми 4 наречия: южное (включает кудымкарско -иньвенский, нижнеиньвенский , оньковский , нердвинский диалекты), северное (кочевский, косинско-камский, мысовский, верхлупьинский  диалекты), верхнекамское и коми-язьвинское. Нормально, да? Видимо для биографов понятие “изучить язык” выражается в заучивании нескольких слов и пары грамматических правил.

Автор этих строк около года проработал в Казахстане, а так как я всегда очень интересовался языками, то к концу этого года мог худо-бедно (именно худо-бедно, не более того!) понимать какие-то фразы, да складывать вместе пару-тройку предложений на казахском. Но сказать, что я знал этот язык - никогда бы не осмелился. Тем более, что без языковой практики все это очень быстро забылось, стерлось из памяти. Но я и не “гений советской разведки”, признаю.

Но вернемся к этому “гению”. Так на каком же наречии