— Когда попала пуля, было не больно. Просто потерял сознание. А вот после того, как пришёл в себя, было очень больно. Ни вздохнуть, ни выдохнуть, — серьёзно ответил я девушке. — Но давайте вернёмся к нашему разговору, который как раз касается охраны цесаревича. Кроме Лейб-гвардии отдельной казачьей сотни Собственного Его Императорского Высочества личного конвоя, в охране Государя Наследника задействованы также секретные агенты дворцовой полиции. Одним из таких сотрудников, точнее сотрудницей я Вам предлагаю поработать.

Если вам хотелось бы увидеть очень большие, почти как у совы, глаза у кореянки, то надо было присутствовать при нашем разговоре и моей последней фразе. Симпатичные карие очи у мадемуазель Филатьевой, которая всё же была больше похожа на мать, стали круглыми, потеряв свой азиатский разрез.

— Вы серьёзно, Тимофей Васильевич? — кое-как выдавила из себя вопрос, как я уже для себя решил будущая агентесса секретной части.

— Мария Александровна, Вы же подписали бумагу о неразглашения сведений, которые вам станут известны и об ответственности, если это всё же произойдёт. Неужели я буду так глупо шутить?!

— А чем я буду заниматься? — спросила, постепенно приходящая в себя, Филатьева.

— Мария Александровна, я хотел бы сначала услышать Ваш ответ: согласны или не согласны. А после этого, я расскажу о будущей секретной работе.

— Я согласна! Конечно же, согласная! — вскочила со стула со сверкающими глазами девушка, напомнив мне своей комсомольской готовностью ко всему Павку Корчагина, только в юбке.

— Очень хорошо, Мария Александровна. Сядьте на место, — дождавшись, когда девушка присядет на стул, я продолжил. — Ваша работа будет заключаться в следующем. Основное — это проверка на благонадёжность лиц, которые будут иметь доступ к Цесаревичу. Кроме того, Вы будете обязаны знать в лицо всех живущих при дворце или месте, где будет проживать Государь Наследник. Знать в лицо всех неблагонадежных лиц, фотографии которых имеются в секретной части. Также будет востребовано Ваше знание японского и корейского языков, особенно умение читать и писать на них. Под руководством господина Кораблева Николая Александровича, который командует секретной частью охраны цесаревича, пройдёте специальное обучение. Вас научат, как с помощью грима изменять свою внешность, специальным приемам рукопашного боя, стрельбе из револьвера и другим премудростям. Например, «Обнаружение и опрос свидетелей», «Собирание вещественных доказательств», «Наружное наблюдение», «Косвенные улики», «Антропометрия и фотография».

Пока я всё это перечислял, лицо Филатьевой с каждым словом принимало всё более восторженное выражение, а в глазах полыхало счастье.

«Да, не ошибся Пётр Иванович Бекетов в этой кандидатуре. Чёрт в юбке, а не девушка. Но симпатичная такая чертовка», — подумал я, глядя на девушку.

— Кроме Вас на службу планируется принять ещё минимум двух девушек. Так что будет с кем переносить все тяготы и лишения службы в секретной части дворцовой полиции. А теперь о приятном. Как младший агент Вы будете получать семьдесят рублей в месяц, — я улыбнулся, увидев, как опять удивлённо округлились глаза Филатьевой. — Плюс к этому ежегодно ещё сто рублей на оперативные расходы. Пока ещё окончательно не определено, но, вернее всего, все девушки будут приняты на службу, как вольноопределяющиеся. С учётом вашего образовательного ценза через год можете попытаться сдать экзамены. Если пройдете эти испытания, то получите первый чин коллежского регистратора.

Нет, я просто таю сегодня от умиления. Какие глаза у Маши свет Александровны. Ещё пара таких удивлений и в нормальный разрез они уже не вернутся.

В общем, первое собеседование с кандидаткой прошло успешно. Из ещё четырёх кандидатур женского пола остановились на двух, которые в прошлом году закончили гимназию. Через четыре дня тройка агентесс вместе с Кораблевым, четвёркой агентов старичков и ещё десятью вновь принятых выдвинулись в Хабаровку, которую скоро, возможно в июне, должны были переименовать в Хабаровск. Там они должны были отработать объекты, по требованиям принятых инструкций и регламентов, а также начать обучение молодёжи.

По планам цесаревича мы должны были задержаться в Благовещенске ещё дней на десять-двадцать. Николай Александрович был очарован Элеонорой и о своих должностных обязанностях наместника как-то подзабыл. Если раньше часа четыре, а иногда и пять он уделял работе. То теперь к нему можно было попасть только с утра в течение пары часов. Остальное время он проводил с оперной дивой, что доставляло охране немало хлопот. Такое отношение цесаревича к жизни стало несколько напрягать. Я почувствовал себя телохранителем мальчика-мажора и прожигателя жизни. Хорошо, что через пару дней произошло событие, которое позволило лично мне развлечься, а некоторым лицам с большими погонами задуматься.

Я сидел в своём кабинетике и читал стопку бумаг различного содержания, которую мне вручил Дан. Большинство бумаг мой секретарь отправлял «в корзину», после того как я объяснил ему, что меня интересует, а что можно выкидывать, не читая.

«Итак, что у нас здесь. Сводка от полицмейстера за прошедшие сутки. Два убийства. Все в чайнатауне. Кто? За что? Как обычно свидетелей нет. На контакт с полицией никто не идёт, — анализировал я информацию про себя, пробегая глазами лист. — В общем, китайцы как всегда изображают три обезьяньи фигуры, закрывающие лапами глаза, уши и рот. По-русски в прошлой моей жизни означало: „Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу“. А на самом деле, как я недавно узнал, эти три обезьяны в Китае символизируют собой идею недеяния зла и отрешённости от неистинного. Если я не вижу зла, не слышу о зле и ничего не говорю о нём, то я защищён от него. Вот такая философия! Но, в случае расследования убийств, русский вариант подходит лучше. Свидетелей нет, так как никто ничего не видел и не слышал, а если видел и слышал, то не скажет».

Следующей была записка от жандармов, прочитав которую, я тихо выпал в осадок. Нет, я понимаю, точнее, слабо ещё понимаю современную действительность. Но чтобы такое? Перечитав записку ещё раз, я убедился, что моё зрение меня не подвело, и информацию я усвоил правильно. В записке же говорилось, что сегодня или в течение ближайших двух дней в Благовещенск должен прибыть Фукусима Ясумаса, который в звании майора сухопутных войск служил военным атташе посольства Японии в Германии. А теперь второй год путешествует по Российской империи, совершая спортивный конный переход из Берлина в Токио.

«Охренеть и не встать! — я ещё раз перечитал документ. — Это что же получается, официальный разведчик спокойно передвигается по территории империи?! И ему ещё и торжественные встречи организовывают? Это уму непостижимо!»

Обуреваемый такими мыслями я направился к штабс-ротмистру Савельеву, благо он вместе со всей свитой генерал-губернатора Корфа размещался в соседнем здании. И в это время должен был быть у себя.

— Разрешите, Владимир Александрович? — постучав, я открыл дверь кабинета Савельева.