этом сами намекали, но Нексин твердо решил, что будет платить из принципа, не обеднеет, однако за это его будут еще больше уважать. А для угощения нужных людей, всевозможных комиссий и проверяющих он со временем будет пользоваться старым, добрым методом, когда в расходы предприятия закладывают статью «на разное»; ну а со временем — он не сомневался — появятся и те самые доходы, ради которых сюда прибыл. Услышав от Баскина, что «зря время не теряет», понимая, что тот имеет в виду, Нексин осветился улыбкой радушия и сказал:

— Михаил Леонидович, здесь так принято угощать, главное, замечу тебе, все продукты местные.

— Понятно… — протянул Баскин, — но я другое имел в виду. Твоя заведующая до чего хороша! Глазища-то какие — нырнуть и не выплыть… — Он многозначительно подмигнул Нексину.

— Ну что ты? У меня есть Лена… Я к ней слишком сильно привязан…

— Ах да! — сказал немного театрально Баскин. — Елена Аркадьевна редкого очарования и души женщина. Тебя очень даже понимаю…

Пришла Александра, поставила посреди стола объемную утятницу и откинула крышку. Баскин, вдохнув запах блюда, невольно сглотнул слюну и, не скрывая любопытства, потянулся через весь стол взглянуть на необычное кушанье:

— Что это?!

— А это наше местное, жаркое из дичи, из мяса глухаря, готовим его без премудростей, очень просто, в собственном соку с заправкой из лука и брусники.

— Спасибо, Александра, — сказал Нексин.

— Обалдеть! — воскликнул Баскин, восхищенно крутя головой, потом вдруг замер и, сделав серьезное лицо, сказал: — Чего-то, однако, не хватает?..

Александра выжидающе посмотрела на него.

Баскин указал на натюрморт на стене и произнес:

— На этой картине есть бутылка, вот я подумал, а на нашем столе нет… Но, не переживайте, я схожу в гараж, у меня в машине есть необходимое для таких случаев, я же собирался к вам на охоту… Что по этому поводу скажет Алексей Иванович?..

Нексин немного замешкался, не зная, что ответить по поводу несколько нахального заявления своего приятеля, но Александра быстро смекнула и заметила, что ее, к сожалению, об этом не предупредили, но идти никуда не нужно, она также имеет все, что в таких случаях нужно. С этими словами ушла и вернулась через пару минут, поставив на стол поллитровку водки из морозильника, подернутую холодной испариной.

— Ну, я пойду, — сказала Александра. — Алексей Иванович, когда будете уходить, то оставьте все как есть, а столовую замкните; я приду рано утром и приберусь.

— Как? Вы нас оставляете? — наигранно удивился Баскин, выйдя из-за стола и загородив Александре дорогу. — Это невозможно!..

Она остановилась, вопросительно взглянув на Нексина; он жестом руки дал понять Баскину, что не нужно продолжать, потом сказал:

— У Александры дома ребенок, один, без присмотра… Саша, идите и не переживайте, порядок будет обеспечен.

— Какая чу́дная, однако, Александра у тебя! — продолжил восхищаться Баскин, но не долго, снова уселся за стол.

Оба после первой рюмки долго и молча ели. Со стороны могло казаться, что этим людям, увлеченным едой, и говорить не о чем или они придерживаются строго этикета за столом, принимая пищу молча, без манерничанья, — такая стояла тишина, в которой был слышен лишь стук вилок и ножей да трудное дыхание едоков, которых будто не кормили несколько дней. Баскин только однажды бросил коротко: «Алексей Иванович, извини, что все ем и ем, правда, очень все здорово приготовлено, так вкусно меня давно не кормили».

Нексин налил по второй, Баскин предложил выпить за вновь назначенного директора, а когда дело дошло до третьей, взяв рюмку, отставил в сторону и сказал:

— Мы с тобою любим и можем выпить по случаю в удовольствие, такой случай состоялся… Но сам понимаешь, что я приехал не так просто, не только охоты ради.

— Понимаю, — ответил Нексин.

— Помнишь, когда ты сюда назначался, спросил меня: что тебе это будет стоить? Я сказал: осмотришься на месте — поговорим. Я тогда не мог ничего конкретно ответить, хотя мы с тобой разумеем, что все в этом подлунном мире что-то стоит. Дело в том, что не от меня многое зависело и зависит, а люди, которые решили твой вопрос с устройством в лесхоз, знали и уверены были сразу, что ты правильно все понимал и понимаешь. Сейчас я как бы уполномочен кое-что передать. Ты же знаешь, что создана новая партия «За Отечество», мы себя причисляем к либеральным демократам. Там почти все наши товарищи по бывшему обкому и горкому, в том числе я, а также те, кто решал твой вопрос. Могу похвастаться, я состою в политическом совете партии. Ты, естественно, должен быть в наших рядах, и я увезу с собой твое заявление о вступлении в партию.

Нексин удивленно посмотрел на Баскина, но не стал его перебивать.

— Поверь, все идет хорошо, по-другому, видимо, нельзя. Старые партийные билеты мы можем хранить для памяти и истории, но теперь главное — это снова получить власть. Будет у нас власть — мы снова будем самые умные, станем снова совестью и честью нашей страны, будем морочить голову людям тем, как заботимся о них, об их лучшей жизни; люди — они же доверчивые, как дети, сколько бы их ни обманывали, продолжают верить, впрочем, другого выбора у них нет: всегда были умные и дураки, хозяева жизни и те, кто на них работает… У кого власть, тот и хозяин, который решает, кому сколько дать из казны, а сколько себе оставить для хорошей жизни. Так что власть — она, родимая, когда будет у тебя, то, как жена, обласкает и обогреет… А пока партия наша идет к власти, нужно ее поддержать. Это важно! — Он многозначительно поднял указательный палец правой руки.

— Михаил Леонидович, не томи… Все я понимаю… Называй цену…

— В том все и дело… Как бы это сказать!.. Одним словом, определенной суммы как раз нет. Платить нужно будет регулярно, покуда ты в своей должности и тебя товарищи по партии во всем поддерживают и помогают. Свои люди у нас везде, во всех структурах, поэтому и любые вопросы могут решаться с кем угодно… В общем, все будет так, как и было раньше…

— Как было раньше, больше не будет, — перебил его Нексин.

— Это ты зря. Будет еще лучше. У нас ничего не может поменяться. Всегда была и будет экономика официальная, то есть с ее зарплатами, пенсиями, бюджетами и прочей ерундой, и была и будет другая, ей параллельная, та, ради чего мы с тобой и работаем, которая нас по-настоящему кормит… В конце концов, одна другой не мешает… Я вот проехал